субстанции. Я чувствовал связь с матерью через плаценту и ясно ощущал поток 
крови в артериях и венах, прохождение кислорода и питательных веществ и 
удаление продуктов метаболизма. Это перемежалось различными архетипическими и 
мифологическими темами, сосредоточенными вокруг значения крови и различных ее 
свойств. Внезапный сдвиг на более поверхностный уровень принес также другой 
аспект сходного переживания - подлинное отождествление с кормящимся младенцем, 
где священной субстанцией было молоко.
     Я цдруг эти позитивные переживания были прерваны волнами сильного 
физического и эмоционального дискомфорта и чувством непонятной таинственной 
угрозы. Это состояние имело определенный химический аспект - я чувствовал себя 
отравленным, больным, меня подташнивало. Ужасный вкус во рту чуть не довел меня 
до рвоты. В то же самое время я чувствовал, что мною овладели темные 
метафизические силы. Когда этот эпизод демонического нападения закончился и 
поле переживания вновь расчистилось, я вернулся к глубокому океаническому 
блаженству. Я подумал, что моему внутриутробному существованию, наверное, 
нанесло вред какое-то событие в материнском организме.
     Затем океанические переживания сменились космическими. Я чувствовал себя 
космонавтом, плавающим в безграничном космическом океане, связанным 
поддерживающим жизнь шлангом с "кораблем-маткой", но одновременно с этим я 
оставался и зародышем. Вселенная звезд и ясно очерченный в ней Млечный путь все 
эти миллионы галактик давали мне чувство невероятного покоя и невозмутимости. 
Оно было настолько всеобъемлющим и вневременным, что события любого рода и 
любого масштаба казались незначительными пустяками.
     По мере того как сеанс подходил к концу, переживания вернулись на Землю, 
однако чувство вневременности продолжалось, приняв иную форму. Я стал секвойей, 
безучастно наблюдающей течение тысячелетий, наподобие гигантской статуи Будды, 
неподвластной суете и хаосу человеческой жизни с ее повторяющицентр, 
переживание поглощения ужасным чудовищем - гигантским драконом, левиафаном, 
питоном, крокодилом или китом, нападения чудовищного осьминога или тарантула. 
Менее драматический вариант того же переживания - спуск в опасное подземелье, 
царство мертвых, систему темных подземных пещер или таинственный лабиринт. 
Соответствующая мифологическая тематика - начало путешествия героя, падение 
ангелов или потерянный рай. 
     Некоторые из этих образов могут показаться странными аналитическому уму, 
однако они соответствуют логике глубинных переживаний. Так, водоворот 
представляет собой серьезную опасность для организма, свободно плывущего в 
водной среде, и вынуждает его к опасному целенаправленному движению. Равным 
образом и поглощение превращает свободу в опасное для жизни ограничение, что 
как раз и похоже на положение плода, зажатого в открывающемся родовом канале. 
Спрут охватывает, сковывает организм и угрожает ему. Паук ловит в свою паутину 
и обездвиживает насекомых, которые до того свободно порхали в неограниченном 
воздушном пространстве. 
     Символическое выражение полностью развернутой первой клинической стадии 
родов - это переживание отсутствия выхода или ада. Это чувство втянутости, 
всосанности, пойманности в клаустрофобический, кошмарный мир, переживание 
невероятных душевных и телесных мученйй. Ситуация, как правило, невыносима и 
представляется бесконечной и безнадежной. Человек теряет ощуШение линейного 
времени и не видит ни конца этой пытке, ни какого-либо способа избежать ее. Это 
может выразиться в эмпирическом отождествлении с узниками подземелий или 
концентрационных лагерей, обитателями психиатрических лечебниц, грешниками в 
аду или с архетипическими фигурами, символизирующими вечное проклятие, - такими,
 как Вечный жид Агасфер, Летучий голландец, Сизиф, Тантал или Прометей. Часто 
встречаются также образы людей или животных, одиноко умирающих от голода или от 
невыносимых природных условий в пустынях, в снегах Сибири или в арктических 
льдах. Логика этих тем отображает тот факт, что сокращения матки лищают плод 
притока крови к плаценте, то есть не только значимой связи с миром и 
человеческого контакта, но также и источников питания и тепла.
     Находясь под влиянием этой матрицы, человек перестает воспринимать 
позитивные возможности в мире и в своей жизни. Эти состояния сознания обычно 
сопровождаются мучительными чувствами одиночества, беспомощности, безнадежности,
 униженности, неадекватности, экзистенциального отчаяния и вины. Сквозь призму 
этих переживаний человеческая жизнь кажется бессмысленным театром абсурда, 
карточным фарсом, механической толчеей роботов или жестоким цирковым 
представлением.
     БПМ-II привлекает к себе соответствующие СКО, представляющие человека как 
пассивную и беспомощную жертву превосходящей деструктивной силы, не имеюшую 
шансов на спасение. Она также связана с трансперсональными темами сходного 
характера.
     Что касается фрейдовских эрогенных зон, эта матрица, повидимому, связана с 
состояниями неприятных напряжений, боли и фрустрации. На оральном уровне это 
голод, жажда, тошнота и болезненные раздражения рта; на анальном уровне 
задержка кала, на уретральном - задержка мочи. Соответствующие ощущения на 
генитальном уровне - сексуальная фрустрация, а также боль, испытываемая 
женшиной на первой стадии родов.
     Следующий отчет о моем психоделическом сеансе при дозе 300 микрограмм ЛСД 
- типичная иллюстрация переживаний под преимущественным влиянием БПМ-II (эта 
часть отчета выделена прямыми скобками) с несколькими началъными темами, 
связывающими перинатальный уровень с биографическим, и с элементами бПМ-IV в 
конечной фазе. 
      Примерно через 40 минут после приема препарата я почувст вовал, что