близости,  видимо,  было  полностью  снято   в  ходе  ЛСД-про-цедуры,  и  он
неимоверно  наслаждался телесной  близостью. Мэтью и Дебора, независимо друг
от друга, информировали нас, что это был  наиболее  значительный период в их
браке.
     Мы планировали  на  два  дня поездку  в Хартфорд  и  перед отъездом  из
Балтимора  посетили  Мэтью  в  больнице.  Его  физическое  состояние  быстро
ухудшалось, и мы сознавали,  что  это, возможно, последняя встреча.  Он явно
разделял  такие  опасения.  В  конце  посещения  он   сказал:  "Бессмысленно
продолжать борьбу,  если  наступило  время уходить...  Не  печальтесь, все в
порядке..." Во время нашего пребывания в отеле на окраине Хартфорда,


     Джоан  проснулась в три  часа утра  от сновидения о Мэтью, в котором он
явился к ней, улыбаясь и повторяя свои последние слова: "Все в порядке..." У
Джоан было четкое ощущение, будто Мэтью только что скончался. Когда  позже в
тот же день мы позвонили в
     больницу, лечащий врач сообщил, что Мэтью умер в три часа утра.
     Мы побывали  на похоронах Мэтью и поминальной службе, а также сохраняли
связь с семьей в течение периода траура. Ее члены пришли в себя на удивление
быстро, учитывая  тесные узы,  существовавшие  в семье.  Это навело  нас  на
предположение,  что тяжесть утраты не  обязательно является  наиболее важным
фактором, определяющим природу печали. То, что мы наблюдали, ясно указывало:
чувство  значимого  участия  в процессе умирания  может снять  большую  долю
отчаяния у оставшихся в живых.

     тэд

     Тэд был 26-летним негром, страдающим неоперабельной формой рака толстой
кишки;  он  был женат  и имел  троих детей.  Наша  исследовательская  группа
встретилась  с  ним в  конце  1971  года  в амбулаторной  клинике  Синайской
больницы,  когда решался вопрос о включении его в программу  исследований  с
применением   ДПТ.  В   то  время  он   жаловался,  в   основном,  на  почти
непрекращающиеся невыносимые боли в области живота. Кроме того, он находился
в  глубокой депрессии, был раздражителен, тревожен и испытывал  значительные
затруднения в контактах с людьми, особенно с женой Лили, отношения с которой
были крайне неудовлетворительными  и сложными.  Между супругами существовало
чувство  глубокого отчуждения.  Периоды упорного молчания  сменялись резкими
перебранками с взаимными обвинениями, преимущественно в безразличии.
     За шесть лет до этого, когда Тэду впервые диагностировали заболевание и
ему пришлось подвергнуться операции по удалению части прямой кишки,  лечащий
врач сообщил Лили о крайней серьезности положения и определил предполагаемый
срок жизни Тэда  в несколько недель. Ей настойчиво  посоветовали не говорить
мужу  правду,  так   как   это   могло  вызвать  бурную  реакцию  вплоть  до
самоубийства. Воля  Тэда к  жизни  и  сопротивление  его организма оказались
поразительно сильными, в результате чего срок


     жизни превзошел  все ожидания.  В течение всех  этих месяцев и лет Лили
настойчиво  избегала  каких  бы  то  ни  было намеков на истинный диагноз  и
ожидающее  Тэда  будущее.  В  итоге  естественный  характер  взаимоотношений
нарушился,  они   становились   все  более   искусственными,  натянутыми   и
болезненными. У Лили были внебрачные связи, она забеременела от другого и ей
пришлось сделать аборт.  Тэд,  несмотря на тяжелое состояние здоровья и факт
удаления  части толстой кишки,  был в интимных отношениях с другой женщиной,
которая забеременела.
     После краткого интервью Тэда включили в программу исследований, но - по
результатам  произвольной  выборки,  предусмотренной  планом  работы,  --  в
контрольную группу. После  окончания  периода  наблюдения за  этой  группой,
больным была предоставлена  возможность пройти  психоделическую  терапию вне
рамок  проекта.  Тэд  и  Лили  выразили   свою  заинтересованность  в  курсе
психотерапии, включающем в себя применение больших доз ЛСД. В частной беседе
Лили  выдвинула условие  своего согласия на процедуру. Она настаивала, чтобы
истинный диагноз и прогноз заболевания не сообщались Тэду и не обсуждались с
ним во  время процедуры. Согласно  нашему опыту, иногда пациенты, с которыми
нельзя было открыто обсуждать их положение,  самостоятельно  узнавали правду
во время курса психоделической  терапии. Учитывая  твердую  позицию  Лили по
этому  вопросу,  мы  решили  принять  Тэда,  соглашаясь   с  указанным  выше
ограничением, и начали терапевтическую работу.
     В ходе подготовки  мы  кратко рассмотрели  бурную историю личной  жизни
Тэда.  Все его детство прошло  под знаком серьезных эмоциональных лишений  и
неприкрытого жестокого  физического  обращения.  Он осиротел  в  три  года и
несколько лет провел в  различных приютах,  пока,  в конце  концов,  не стал
приемышем в доме  своих дяди  и тети. Здесь  он  чувствовал  себя  никому не
нужным и подвергался жестокому физическому обращению. В детстве и отрочестве
Тэд вел умеренно асоциальный образ  жизни, принимал участие  в  драках между
уличными  бандами  подростков  и  любил  жестокие   развлечения.  Позднее  с
удовольствием участвовал  в  войне, где агрессивные черты его личности нашли
социально приемлемое выражение. В браке был  крайне ревнив, но сам испытывал
сильную тягу к внебрачным связям.