было так, то я
бы  выбрал  другое  замечание.  Казалось,  он  был  серьезно
раздражен из-за меня. Я наполовину сел и стал извиняться. Но
он  засмеялся  и, подражая своей манере говорить,  предложил
целый  ряд высокопарных риторических восклицаний, которые  я
мог  бы  использовать.  В  конце   концов  я  засмеялся  над
рассчитанной  абсурдностью  некоторых   из  предлагаемых  им
альтернатив.
     Он усмехнулся и мягким тоном напомнил мне, что я должен
отрешиться от себя и отдаться ощущению парения.
     Убаюкивающее  чувство  мира   и   полноты,   которое  я
испытывал  на  этом заколдованном месте  пробудило  какие-то
глубоко  погребенные эмоции во мне. Я начал говорить о своей
жизни.  Я  признался,  что я никогда не уважал  и  не  любил
никого,  даже  самого себя, и что я всегда  чувствовал  себя
врожденно  злым,  поэтому  мое  отношение  к  другим  всегда
прикрывалось определенной бравадой и наглостью.
     -  Верно,  -  сказал  дон Хуан. -  ты  не  любишь  себя
совершенно.
     Он  хохотнул  и сказал, что он видел в то время, как  я
говорил. Его рекомендацией было, что я не должен сожалеть ни
о  чем  из  того, что я сделал, потому что  выделять  чьи-то
поступки, как плохие, некрасивые или злые, значило принимать
на себя ничем не обоснованную важность.
     Я  нервно  шевельнулся,  и постель  из  листьев  издала
шуршащий звук. Дон Хуан сказал, что если я хочу отдохнуть, я
не  должен  раздражать свои листья и что я должен  подражать
ему, то есть лежать и не делать никаких движений. Он сказал,
что  в  своем видении наткнулся на одно из моих  настроений.
Какое-то  время  он колебался, видимо подыскивая  подходящее
слово  и  затем  сказал,  что то настроение,  о  котором  он
говорит,  являлось  рамкой  ума,   в   которую  я  постоянно
впрыгиваю.  Он  об'яснил это, как своего рода ловчую  дверь,
которая неожиданно открывается и проглатывает меня.
     Я  попросил  его  быть  более точным.  Он  сказал,  что
невозможно быть конкретным, говоря о "видении".
     Прежде,  чем я смог сказать еще что-либо, он велел  мне
расслабиться,  но  не  засыпать, и  находиться  в  состоянии
внимательности  так долго, как только смогу. Он сказал,  что
постель  из  струн  сделана исключительно  для  того,  чтобы
позволить  воину  прийти к определенному состоянию  покоя  и
хорошего самочувствия.
     Драматическим  тоном  дон  Хуан   заявил,  что  хорошее
самочувствие  являлось   состоянием,   за   которым  следует
ухаживать,  которое  следует  холить. Состояние,  с  которым
следует познакомиться для того, чтобы искать его.
     -  Ты не знаешь, что такое хорошее самочувствие, потому
что ты никогда не испытывал его, - сказал он.
     Я  не согласился с ним, но он продолжал настаивать, что
хорошее  самочувствие  является  достижением,  которое  ищут
сознательно.  Он  сказал, что единственная вещь,  которую  я
умел искать, - чувство дезориентации, плохого самочувствия и
замешательства.
     Он  издевательски  засмеялся  и заверил меня,  что  для
того, чтобы выполнить задачу, состоящую в том, чтобы сделать
себя  жалким,  я  вынужден был  работать  самым  интенсивным
образом,  и что большим абсурдом является то, что я не понял
возможности  работать  точно так же для того, чтобы  сделать
себя цельным и сильным.
     - Трюк состоит в том, на что человек делает ударение, -
сказал  он. - мы или делаем себя жалкими, или мы делаем себя
сильными. Количество работы одно и то же.
     Я  закрыл глаза и опять расслабился, почувствовав,  что
парю.  Какое-то  время  мне действительно  казалось,  что  я
двигаюсь  сквозь  пространство,  как  лист;  хотя  это  было
бесконечно приятным, ощущение напомнило мне каким-то образом
те  времена,  когда я бывал больным, когда у меня  кружилась
голова  и  я испытывал ощущение вращения. Я подумал,  что  я
чего-нибудь с'ел нехорошее.
     Я  слышал,  что  дон  Хуан говорит  мне,  но  не  делал
никакого  усилия прислушаться. Я пытался умственно перебрать
все  то,  что  я  с'ел  за  сегодняшний  день,  но  не  смог
заинтересоваться этим. Казалось, что это не имеет значения.
     -  Следи за тем, как меняется солнечный свет, -  сказал
он.
     Его  голос был ясным. Я подумал, что он похож на  воду,
текучий и теплый.
     К  западу небо было совершенно свободным от облаков,  и
солнечный  свет  был захватывающим. Возможно, тот факт,  что
дон  Хуан настроил меня, сделал желтоватый отблеск вечернего
солнца поистине величественным.
     -  Пусть этот отсвет купает тебя, - сказал дон Хуан.  -
прежде,  чем  солнце   зайдет   сегодня,   ты  должен  стать
совершенно  спокойным  и