вотного. Он был похож  немножко  на
мычание коровы, но длиннее и более грубый.
     -  Наверх, наверх! - взревел дон Хуан. Когда он  достиг
плоской вершины утеса, я уже сидел, переводя дыхание.
     Он покалился на землю. На секунду я подумал, что это от
напряжения, которое оказалось слишком велико для него, но он
хохотал над моим быстрым карабканьем.
     Мы сидели в полной тишине в течение двух часов, а затем
отправились обратно к моей машине.
Воскресенье, 3 сентября, 1961 года.
     Дона  Хуана не было дома, когда я проснулся. Я  работал
над  своими  заметками, и у меня не было времени  для  того,
чтобы  еще собрать немножко топлива в окружающем чапарале до
того,  как  он вернулся. Он начал смеяться над тем,  что  он
называл  моим распорядком питания в полдень. Но и сам подсел
к моим сэндвичам.
     Я  сказал  ему,   что   случившееся   с   горным  львом
озадачивает  меня.  Оглядываясь назад, все это казалось  мне
нереальным,  как  будто  бы кто-то все  подстроил  для  моей
пользы. Последовательность событий была такой быстрой, что у
меня на самом деле не было времени, чтобы испугаться. У меня
было  достаточно  времени  для того, чтобы  действовать,  но
недостаточно  для того, чтобы размышлять над обстоятельства-
ми.  Пока  я  делал свои заметки, мне на ум  пришел  вопрос:
действительно ли я видел горного льва?
     - Это был горный лев, - сказал дон Хуан повелительно.
     -  Это  что,  было действительно настоящее  животное  в
плоти и крови?
     - Конечно.
     Я  сказал  ему,  что   мои  подозрения  возникли  из-за
легкости  всего  этого события. Все было так, как будто  лев
ждал  где-то  в сторонке и был выучен поступать именно  так,
как планировал дон Хуан.
     Его  не затронул каскад моих скептических замечаний. Он
стал смеяться надо мной.
     -  Ты забавный парень, - сказал он. - ты видел и слышал
этого  кота.  Он  был  как  раз  под  тем  деревом,  где  ты
находился.  Он  не  почуял тебя и не прыгнул на  тебя  из-за
речных  ив. Они отбивают любой другой запах, даже для кошек.
И на коленях у тебя была целая куча их.
     Я  сказал,  что не то, чтобы сомневаюсь в нем, но  все,
что  случилось той ночью, было совершенно чуждым для событий
дней  повседневной  жизни. На некоторое время, пока я  делал
свои заметки, у меня даже было чувство, что это дон Хуан сам
разыграл роль льва. Однако, мне пришлось отбросить эту идею,
поскольку  я  действительно   видел   в   темноте  очертания
четырехногого  животного,  бросившегося на клетку,  а  потом
прыгнувшего на платформу.
     -  Почему ты устраиваешь такой шум? - спросил он. - это
был  просто большой кот. Там в горах таких котов должны быть
тысячи.  Большое  дело.  Ты, как  обычно,  фокусируешь  свои
внимание  совершенно  не на том. Нет никакой разницы в  том,
был  это лев или мои штаны. Твои чувства в этот момент - вот
что считается.
     За  всю  жизнь я никогда не видел и не слышал  большого
дикого  кота на охоте. Когда я подумал об этом, то я не смог
перешагнуть  через  тот  факт, что один из них был  всего  в
нескольких футах от меня.
     Дон  Хуан терпеливо слушал, пока я рассказывал ему  обо
всем, что случилось.
     -  Почему такой страх перед большим котом? - спросил он
с  инквизиторским  выражением.   -   ты   бывал   вблизи  от
большинства  животных, которые живут в этой местности, и  ты
никогда  не  был  напуган ими до такой  степени.  Ты  любишь
кошек?
     - Нет, не люблю.
     -  Ну  и  забудь тогда о ней. Во  всяком  случае,  урок
состоял не в том, как охотиться на львов.
     - А в чем же он был?
     -  Маленькая ворона указала именно на это место мне,  и
на  этом месте я "увидел" возможность заставить тебя понять,
как действуют, находясь в настроении воина.
     Все,  что  ты  делал  прошлой  ночью,  было  сделано  в
правильном настроении. Ты контролировал себя и в то же самое
время  ты  был  отрешен, когда ты спрыгнул с  дерева,  чтобы
поднять  клетку  и  подбежал ко мне. Ты не  был  парализован
страхом.  И  потом,  у вершины утеса,  когда  лев  взвизгнул
сзади, ты двигался очень хорошо. Я уверен, что ты не поверил
бы  в  то,  что ты сделал, если бы взглянул на  тот  утес  в
дневное  время. Ты был в достаточной степени отрешен и в  то
же  время имел в достаточной степени контроль над собой.  Ты
не  оступился  и  не  намочил в штаны, и в то  же  время  ты
забрался  на эту стену в полной темноте. Ты мог оступиться и
убиться;  чтобы  лезть  на эту стену  в  темноте,  требуется
держаться за самого себя и отступиться от самого себя в одно
и то же время. Именно это я называю настроением воина.
     Я  сказал, что что бы там я ни делал прош