л спину и насторожился. Я  уже
знал,  что когда дон Хуан мурлычет мексиканскую мелодию,  он
собирается чем-нибудь оглушить меня.
     -  Эй, - сказал он, улыбаясь и уставясь на меня, -  что
стало  с твоей подружкой блондинкой? С той девушкой, которая
когда-то тебе действительно нравилась?
     Должно  быть,  я взглянул на него, как  поставленный  в
тупик идиот. Он рассмеялся с большим облегчением. Я не знал,
что сказать.
     - Ты рассказал мне о ней, - сказал он ободряюще.
     Но  я не помнил, чтобы я когда-нибудь рассказывал ему о
ком-либо, а уж тем более о блондинке.
     -  Никогда ничего подобного я тебе не говорил, - сказал
я.
     - Ну, конечно, говорил, - сказал он, как бы отказываясь
от спора.
     Я хотел возразить, но он остановил меня, сказав, что не
имеет значения, откуда он о ней узнал, и что важным является
тот момент, что она мне понравилась.
     Я  ощутил волну враждебности по отношению к нему  из-за
того, что он лезет внутрь меня.
     -  Не упрямься, - сказал дон Хуан сухо. - пришло время,
чтобы ты порвал свое чувство важности.
     -  У тебя когда-то была женщина, очень дорогая женщина,
и однажды ты ее потерял.
     Я стал раздумывать, когда же это я рассказал о ней дону
Хуану,  и пришел к выводу, что никогда такой возможности  не
было. И однако же я мог. Каждый раз, когда он ехал со мной в
машине,  мы  всегда  непрестанно разговаривали с ним.  Я  не
помню  всего,  о  чем мы с ним говорили, потому что  не  мог
записывать,  ведя  машину. Каким-то образом  я  почувствовал
себя  спокойнее,  прийдя к таким заключениям. Я сказал  ему,
что он прав. Была очень важная блондинка в моей жизни.
     - Почему она не с тобой? - спросил он.
     - Она ушла.
     - Почему?
     - Было много причин.
     - Не так много было причин. Была только одна. Ты сделал
себя слишком доступным.
     Я  очень  хотел узнать, что он имеет в виду.  Он  опять
зацепил  меня.  Он,  казалось, понимал эффект своих  слов  и
сложив губы бантиком, скрыл предательскую улыбку.
     -  Всякий знал о вас двоих, - сказал он с непоколебимым
убеждением.
     - Разве это было неправильно?
     -  Это было смертельно неправильно. Она была прекрасным
человеком.
     Я  испытал  искреннее   чувство,   что  его  угадывание
впотьмах  было  неприятным  мне, особенно тот факт,  что  он
всегда  делает свои заявления с такой уверенностью, как если
бы он сам был там и все это видел.
     -  Но  это  правда,  -   сказал  он  с  обезоруживающей
невинностью.  -  я  "видел"  все это.  Она  была  прекрасной
личностью.
Я  знал, что спорить бессмысленно, но сердился на  него
за  то,  что  он  коснулся больного места в  моей  жизни,  и
сказал,  что  девушка, о которой мы говорим, совсем не  была
таким прекрасным человеком, в конце-концов, и, что, по моему
мнению, она была скорее слабой.
     -  Как  и ты, - сказал он спокойно. - но это не  важно.
Что  здесь  важно,  так это то, что ты ее всюду  искал.  Это
делает  ее  особой  личностью  в твоем мире.  А  для  особых
личностей мы должны иметь только прекрасные слова.
     Я  был  раздражен.  Огромная печаль  начала  охватывать
меня.
     -  Что ты делаешь со мной, дон Хуан? - спросил я. -  ты
всегда  добиваешься успеха, стараясь сделать меня  грустным,
зачем?
     -  Теперь  ты  индульгируешь,  ударяясь  в  сентимента-
льность, - сказал он с обвинением.
     - В чем тут все-таки дело, дон Хуан?
     -  Быть недостижимым, вот в чем дело, - заявил он. -  я
вызвал  в  тебе  воспоминания об этой  личности  только  как
средство  прямо показать тебе то, что я не мог показать тебе
с помощью ветра.
     -  Ты потерял ее потому, что ты был достижим. Ты всегда
был  достижимым  для  нее   и   твоя   жизнь  была  сплошным
размеренным распорядком.
     -  Нет,  - сказал я. - ты неправ. Моя жизнь никогда  не
была распорядком.
     -  Она  была  распорядком и есть сейчас,  -  сказал  он
догматично.  - это не обычный распорядок, поэтому  возникает
впечатление,  что его нет и что это не распорядок, но уверяю
тебя, что он есть.
     Я  хотел уйти в хандру и погрузиться в печальные мысли.
Но  каким-то  образом  его   глаза   беспокоили  меня.  Они,
казалось, все время толкали меня.
     -  Искусство  охотника  состоит   в   том,  чтобы  быть
недост