лошная
чушь.  Нет никакой разницы, будет ли давление один, два  или
десять.  Если бы ты жил среди дикой природы, то ты бы  знал,
что  в  сумеречное  время ветер становится  силой.  Охотник,
который  стоит  своей  воли, знает это и  действует  соотве-
тственно.
     - Как он действует?
     - Он использует сумерки и силу, скрытую в ветре.
     - Как?
     - Если ему это удобно, охотник прячется от силы, накрыв
себя и оставаясь неподвижным, пока сумерки не минуют. И сила
окутывает его своей защитой.
     Дон  Хуан  сделал знак, как бы обертывая что-то  своими
руками.
     - Ее защита похожа на...
     Он  сделал  паузу,  подыскивая  слово,  и  я  предложил
"кокон".
     -  Правильно, - сказал он. - защита силы окутывает тебя
как бы в кокон. Охотник может оставаться на открытом месте и
никакая  пума  и  никакой койот, и никакой  звук  не  сможет
потревожить  его.  Горный  лев может подойти к  самому  носу
охотника  и  обнюхать   его,   и   если   охотник  останется
неподвижен, горный лев уйдет. Могу тебе это гарантировать.
     Если  охотник, с другой стороны, хочет быть замеченным,
то  все,  что  он должен делать, заключается  в  том,  чтобы
встать  на вершине холма в сумерках, и сила будет  следовать
за  ним  и искать его всю ночь. Поэтому, если охотник  хочет
всю  ночь  путешествовать  или   если  он  хочет  оставаться
бодрствующим, он должен сделать себя доступным ветру.
     В  этом  заключается  секрет  великих  охотников.  Быть
доступным или недоступным на нужном повороте дороги.
     Я  ощутил   легкое   замешательство   и   попросил  его
повторить.  Дон  Хуан  очень   терпеливо  об'яснил,  что  он
использовал  сумерки  и  ветер для того,  чтобы  указать  на
исключительную важность переходов от того, чтобы спрятаться,
к тому, чтобы показывать себя.
     Ты должен научиться сознательно становиться доступным и
недоступным,  -  сказал  он.  - так, как  твоя  жизнь  течет
сейчас, ты безрассудно доступен во всякое время.
     Я  запротестовал.  У меня было такое чувство,  что  моя
жизнь становится все более и более секретной. Он сказал, что
я не понял того, о чем он говорит, и что быть недоступным не
означает  прятаться  или  быть   секретным,  а  значит  быть
недостижимым.
     -  Давай  я  это  скажу   по-другому,  -  продолжал  он
терпеливо. - нет никакой разницы, прячешься ты или нет, если
каждый знает, что ты прячешься.
     Твои проблемы как раз сейчас исходят из этого. Когда ты
прячешься,  всякий  знает, что ты прячешься, а когда  ты  не
прячешься, то ты доступен, и любой может ткнуть в тебя.
     Я начал чувствовать какую-то угрозу и поспешил защитить
себя.
     -  Не беспокойся, - сухо сказал дон Хуан, - в этом  нет
нужды.  Мы  -  дураки, все мы, и ты не можешь  быть  другим.
Однажды  в  моей  жизни  я так же, как  и  ты,  сделал  себя
доступным  и делал это вновь и вновь, пока во мне ничего  не
осталось, кроме плача. И все это я делал точно так же, как и
ты.
     Дон  Хуан  на  секунду обхватил меня,  а  затем  громко
вздохнул.
     -  Я  был  моложе тебя, однако, - продолжал  он.  -  но
однажды  с меня было довольно, и я переменился. Скажем,  что
однажды,  когда я становился охотником, я узнал секрет того,
как быть доступным или недоступным.
     Я  сказал  ему, что все, что он говорит, проходит  мимо
меня.  Я действительно не могу понять, что он хочет сказать,
говоря    "быть   доступным".   Он   использовал   испанские
идиоматические выражения "понерсе аль альканс" и "понерсе эн
эль  медио  дель   самино",   "поместить   себя  в  пределах
досягаемости" и "поместить себя на середине шоссе".
Уйти с середины шоссе, по которому идут машины. Ты весь там,
поэтому  нет  пользы от того, чтобы прятаться. Ты весь  там,
поэтому  ты  будешь  только воображать,  что  ты  спрятался.
Находиться  на середине дороги означает, что каждый прохожий
и проезжающий наблюдает за тем, как ты приходишь и уходишь.
     Его  метафора была интересна, но в то же время она была
расплывчатой.
     - Ты говоришь загадками, - сказал я.
     Он  секунду  пристально смотрел на меня, а  затем  стал
мурлыкать  мелодию.  Я выпрям