етов, которым он подчинялся, это компенсировала. 
Короче говоря, его экономическое положение было еще достаточно прочным, чтобы 
дать ему чувство довольства собой; авторитеты же, на которые он опирался, были 
достаточно сильны, чтобы обеспечить ему дополнительную уверенность, если не 
хватало собственной. 
В послевоенный период ситуация резко изменилась. Прежде всего экономический 
упадок старого среднего класса пошел быстрее; этот процесс был ускорен 
инфляцией, которая к 1923 году почти полностью поглотила все сбережения, 
накопленные многолетним трудом. 
В период 1924 - 1928 годов экономическое развитие принесло низам среднего 
класса новые надежды, но депрессия, начавшаяся в 1929 году, ничего от них не 
оставила. Как и в период инфляции, средний класс, стиснутый между рабочими и 
высшими классами, оказался самым беззащитным, по нему депрессия ударила сильнее 
всего . 
Но кроме этих экономических причин, были еще и психологические, усугубившие 
положение. Первая из них - поражение в войне и падение монархии. Монархия и 
государство были в свое время незыблемой основой, на которой строилась в 
психологическом смысле вся жизнь мелкого буржуа; их падение разрушило эту 
основу. Если публично высмеивают Кайзера, если нападают на офицеров, если 
государству пришлось сменить форму правления и допустить "красных агитаторов" 
на должности министров, а какого-то шорника сделать президентом, то во что 
остается верить маленькому человеку? Прежде он отождествлял себя со всеми этими 
институтами, как унтер-офицер отождествляет себя с армией; но теперь, когда их 
больше нет, куда ему податься? 
Инфляция тоже сыграла не только экономическую, но и психологическую роль. Она 
нанесла смертельный удар принципу бережливости и престижу государства. Если 
многолетние сбережения, ради которых человек отказывал себе в стольких 
маленьких радостях, могут быть утрачены без всякой его вины, то к чему вообще 
бережливость? Если государство может нарушить свои обязательства, напечатанные 
на его банковских билетах, то кому же тогда верить? 
После войны резко упал не только экономический уровень среднего класса, но и 
его социальный престиж. Перед войной представитель этого класса ощущал, что он 
все-таки не рабочий, он все-таки "кто-то". После революции социальный престиж 
рабочего класса значительно вырос, и соответственно изменился взгляд на средний 
класс. Теперь его представителям не на кого было смотреть сверху вниз; исчезла 
эта привилегия, которая всегда была одной из главных радостей в жизни мелких 
лавочников и тому подобной публики. 
В довершение всех этих бед пошатнулся и последний оплот уверенности среднего 
класса - семья. В послевоенные годы упал авторитет отца, вся мораль среднего 
класса отвергалась молодежью, и в Германии этот процесс был, вероятно, заметнее,
 чем где-либо еще. Молодое поколение поступало по-своему и не заботилось больше 
о том, одобряют его поведение родители или нет. 
Причины этого процесса слишком многочисленны и сложны, чтобы разбирать их здесь 
подробно. Я упомяну лишь несколько из них. Крушение прежних сим волов власти и 
авторитета - монархии и государства - отразилось и на личных символах авторитет 
то есть на родителях. Родители требовали от молодежи почтения к тем авторитетам,
 но раз они оказались несостоятельны, то и родители потеряли престиж и власть. 
Другая причина состояла в том, что в новых условиях, особенно в условиях 
инфляции старшее поколение растерялось и оказалось горазд менее приспособленным,
 чем более "гибкая" молодежь. В результате молодое поколение ощущало свое 
превосходство и уже не могло принимать всерьез ни учения старших, ни их самих. 
И кроме того, экономический упадок среднего класса отнял у родителе 
традиционную роль гарантов будущности их детей. 
Старшее поколение низов среднего класса было более пассивно в своей горечи и 
разочаровании, молодежь стремилась к действию. Экономическое положение молодых 
было подорвано, поскольку у низ не было базы для независимого существования, 
какая была у их отцов. Рынок свободных профессий был насыщен, так что трудно 
было рассчитывать на успехи в качестве врача или адвоката. Вернувшиеся с войны 
считали, что они заслужили лучшую участь, нежели та, что осталась на их долю. 
Особенно это относилось- к массе молодых офицеров, которые за несколько лет" 
привыкли командовать и ощущали власть как нечто естественное; они не могли 
примириться с положением мелких служащих или коммивояжеров. 
Усиление социальной фрустрации вызвало психологические последствия, ставшие 
важным фактором в развитии национал-социализма; представители среднего класса 
не сознавали, что экономический и социальный упадок затрагивает именно их 
общественный слой; они считали, что их судьба - это судьба всего народа. 
Поражение Германии и Версальский договор стали теми символами, которыми они 
подменили свою подлинную фрустрацию - социальную. 
Часто говорят, что одной из главных причин подъема нацизма было обращение 
победителей с Германией в 1918 году. Это утверждение необходимо уточнить. 
Большинство немцев считало, что мирный договор несправедлив, но рабочий класс 
относился к этому договору гораздо спокойнее, чем средний класс, без такой 
горечи и злобы. Рабочие были против прежнего режима, и поражение в войне для 
них означало поражение режима. Они знали, что сражались достойно, им нечего 
было стыдиться. Вместе с тем победа революции, которая стала возможна только в 
результате военного поражения монархии, улучшила их экономическое, политическое 
и человеческое положение. Негодование против Версальского договора имело 
главную основу в низах среднего класса; причем националистические страсти были 
рационализацией, переводившей чувство социальной неполноценности в чувство 
неполноценности национальной.