логическом аспекте 
уживается с иррациональностью той же системы в аспекте социальном. Людьми 
управляют экономические кризисы, безработица, войны. Человек построил свой мир; 
он построил дома и заводы, производит автомашины и одежду, выращивает хлеб и 
плоды. Но он отчужден от продуктов своего труда, он больше не хозяин 
построенного им мира, наоборот, этот мир, созданный человеком, превратился в 
хозяина, перед которым человек склоняется, пытаясь его как-то умилостивить или 
по возможности перехитрить. Своими руками человек сотворил себе бога. Кажется, 
будто человек действует в соответствии со своими интересами; на самом же деле 
его целостная личность, со всеми ее возможностями, превратилась в орудие, 
служащее целям машины, которую он построил собственными руками. Человек тешится 
иллюзией, будто он является центром мира, но при этом он проникнут тем же 
гнетущим чувством ничтожности и бессилия, какое его предки испытывали перед 
богом, осознавая это чувство. 
Чувства изоляции и беспомощности еще более усиливаются новым характером 
человеческих взаимоотношений. Конкретные связи одного индивида с другим 
утратили ясный человеческий смысл, приобрели характер манипуляций, где человек 
используется как средство. Во всех общественных и личных отношениях 
господствует закон рынка. Очевидно, что взаимоотношения между конкурентами 
должны быть основаны на взаимном безразличии. В противном случае любой из них 
был бы парализован в выполнении своей экономической задачи: сражаться с 
конкурентами, не останавливаясь в случае необходимости перед их экономическим 
уничтожением. 
Тем же безразличием проникнуты отношения между нанимателем и наемным работником.
 Слово " employer" (3) содержит в себе все существо дела: владелец капитала так 
же "использует" другого человека, как использует машину, станок, но и работник 
использует нанимателя для достижения своих экономических целей. Их отношения 
таковы, что оба являются друг для друга лишь средством достижения цели, каждый 
является для другого лишь орудием, инструментом. Такие отношения не 
представляют собой, собственно, отношений между двумя человеческими существами, 
поскольку вне этой взаимной полезности они вовсе не заинтересованы друг в друге.
 Такой же инструментальный характер носят отношения между предпринимателем и 
потребителем. Потребитель не является для дельца конкретной личностью, чьи 
потребности он хотел бы удовлетворить,- это лишь объект его манипуляций. Таким 
же инструментальным стало и отношение к труду; в отличие от средневекового 
ремесленника современный производитель не заинтересован в своей продукции как 
таковой; он производит, по существу, для получения прибыли от вложенного им 
капитала, а что именно он производит - это зависит в основном от рынка, 
обещающего выгодное вложение капитала в ту или иную отрасль производства. 
Не только экономические, но и личные отношения между людьми приобрели тот же 
характер отчуждения; вместо человеческих отношений они стали напоминать 
отношения вещей. Но, может быть, ни в чем этот дух отчуждения не проявился так 
сильно и разрушительно, как в отношении индивида к самому себе (4). Человек 
продает не только товары, он продает самого себя и ощущает себя товаром. 
Рабочий продает свою физическую энергию; предприниматель, врач, наемный 
служащий продают свою "личность". Они должны иметь эту "личность", если хотят 
продать свои товары или услуги ; эта личность должна быть привлекательной, а, 
кроме того, ее обладатель должен соответствовать целому ряду других требований: 
например, он должен быть энергичен, инициативен и т.д. и т.д.- в соответствии с 
ситуацией. И - как со всяким другим товаром - рынок решает, сколько стоят те 
или иные человеческие качества, и даже определяет само их существование. Если 
качества, которые может предложить человек, не пользуются спросом, то у него 
нет вообще никаких качеств; точно так же товар, который нельзя продать, ничего 
не стоит, хотя и обладает потребительной стоимостью. Таким образом, уверенность 
в себе, "чувство собственного достоинства" превращаются лишь в отражение того, 
что думают о человеке другие. У него нет никакой уверенности в собственной 
ценности, не зависящей от его популярности и рыночного успеха. Если на него 
есть спрос, то он считает себя ".кем-то"; если же он непопулярен, он и в 
собственных глазах попросту никто. Эта зависимость самоуважения от успеха 
предлагаемой "личности" объясняет, почему для современного человека 
популярность стала настолько важной. От нее зависит не только успех в 
практических делах, но и способность человека сохранить самоуважение; без нее 
человек скатывается в пропасть неполноценности (5). 
Как мы видим, новая свобода, которую принес индивиду капитализм, усугубила 
воздействие, уже оказанное религиозной свободой протестантства. Индивид стал 
еще более одинок; стал инструментом в руках подавляюще превосходящих сил, 
внешних по отношению к нему; он стал "индивидом", но индивидом неуверенным и 
запуганным. Некоторые факторы помогали ему справиться с внешним проявлением его 
внутренней неуверенности. Прежде всего его "я" могло опереться на обладание 
какой-то собственностью. "Он" как личность и принадлежащая ему собственность 
были неразделимы; одежда человека или его дом были частью его личности в той же 
мере, как и его тело. Чем меньше он чувствовал, что он "кто-то", тем больше 
нуждался в собственности. Если у индивида не было собственности или он ее терял,
 то ему недоставало существенной части нормального "я", его не считали 
полноценной личностью ни другие, ни он сам. 
Другие факторы, на которые опиралось "я",- это престиж и власть. Частично они 
были производными от обладания собственностью, а частично являлись прямым 
результатом успеха в сфере конкуренции. Восхищение других людей и власть над 
ними укрепляли ту поддержку, которую давала собственность, составлявшая опору 
неуверенного индивида. 
Для тех, у кого не было ни собственности, ни социального престижа, источником 
личного престижа становилась семья. Там инд