овек потерял и ответ на вопрос о смысле его жизни, и на него обрушились 
сомнения: кто он, что он, зачем он живет? Ему угрожают мощные силы, стоящие над 
личностью,- капитал и рынок. Его отношения с собратьями, в каждом из которых он 
видит возможного конкурента, приобрели характер отчужденности и враждебности; 
он свободен - это значит, что он одинок, изолирован, ему угрожают со всех 
сторон. Не имея богатства и власти, какие были у капиталистов эпохи Возрождения,
 потеряв чувство общности с людьми и миром, человек подавлен ощущением своей 
ничтожности и беспомощности. Рай утрачен навсегда; индивид стоит один, лицом к 
лицу со всем миром, безграничным и угрожающим. Новая свобода неизбежно вызывает 
ощущение неуверенности и бессилия, сомнения, одиночества и тревоги. Чтобы иметь 
возможность действовать, человек должен как-то избавиться от этого. 
2. Эпоха Реформации
Именно на этой стадии развития и возникли лютеранство и кальвинизм. Это были 
религии не богатого высшего класса, а средних горожан, городской бедноты и 
крестьянства. Они были обращены именно к этим слоям населения, потому что 
выражали и новое чувство свободы и независимости, и чувства бессилия, 
неуверенности и тревоги, которыми были охвачены представители низших классов. 
Однако новые религиозные учения не только явственно выявили новые чувства, 
порожденные изменениями экономической системы. Они и усугубили эти чувства, и в 
то же время предложили решение, позволявшее индивиду побороть неуверенность, 
которая иначе была бы невыносимой. 
Приступая к анализу социального и психологического значения новых религиозных 
доктрин, целесообразно сделать несколько замечаний о методе нашего подхода к 
проблеме. Это облегчит понимание дальнейшего изложения. 
Изучая психологическое значение религиозной или политической доктрины, 
необходимо прежде всего уяснить, что психологический анализ никоим образом не 
занимается обсуждением истинности этой доктрины. Анализ психологических мотивов,
 стоящих за определенными доктринами или идеями, нельзя подменять рассуждениями 
об обоснованности доктрины, об ее сильных или слабых сторонах, хотя такие 
рассуждения и могут привести к лучшему пониманию подлинного смысла доктрины, а 
тем самым и повлиять на ее оценку. 
Что может психологический анализ доктрин, так это показать субъективные мотивы, 
приводящие человека к осознанию каких-либо проблем и вынуждающие его искать 
ответы в определенном направлении. Любая мысль, истинная или ложная,- если 
только она не повторяет общепринятых идей - мотивируется субъективными 
потребностями и интересами человека, у которого она возникла. Бывает, что эти 
интересы связаны с раскрытием истины, а бывает и наоборот, но в обоих случаях 
психологические мотивы являются существенным стимулом, подводящим к 
определенным выводам. Мы можем пойти еще дальше и утверждать, что идеи, не 
коренящиеся в настоятельных потребностях личности, окажут очень слабое влияние 
на поступки человека и на всю его жизнь. 
При анализе психологического значения религиозных или политических доктрин 
нужно различать две проблемы. Во-первых, мы можем изучать склад характера 
индивида, создавшего новое учение, и стараться понять, какие именно черты 
определяли направление его мыслей. Конкретно это означает, например, что нужно 
разобраться в существе личности Лютера и Кальвина, чтобы обнаружить, какие 
черты характера побудили их прийти к определенным заключениям и сформулировать 
определенные доктрины. Другая проблема - это изучение психологических мотивов, 
присущих не создателю учения, а той социальной группе, к которой это учение 
обращено. Влияние любой доктрины или идеи зависит от того, насколько она 
отвечает психологии людей, которым эти идеи адресованы. Идея может стать 
активной силой истории лишь в том случае, если она отвечает настоятельным 
психологическим потребностям определенных социальных групп. 
Разумеется, эти проблемы близки друг к другу, поскольку психология лидера и 
психология его последователей схожи. Раз одни и те же идеи вызывают в них 
отклик, то их характеры должны совпадать во многих важных аспектах. Если 
отвлечься от таких факторов как особые способности лидера к мышлению и 
действию" то склад его характера оказывается, как правило, специфическим и для 
тех людей, кому адресовано его учение. Причем в характере лидера эта 
специфичность выражена особенно выпукло и резко; он может более четко и ясно 
сформулировать определенные идеи, восприятию которых его последователи уже 
подготовлены психологически. Тот факт, что в характере лидера более отчетливо 
проявляются черты характера его адептов, может быть следствием одной или более 
причин. Во-первых, его социальное положение может быть типичным для целой 
группы, условия жизни которой формируют характеры определенного склада. 
Во-вторых, случайные обстоятельства его воспитания и личного опыта могут 
развить у лидера черты характера, возникающие у целой социальной группы в 
результате ее общественного положения даже в том случае, если сам лидер к этой 
социальной группе не принадлежит. И наконец, может произойти наложение обоих 
этих факторов. 
Анализируя психологический смысл доктрин протестантства и кальвинизма, мы 
обсуждаем не личности Лютера и Кальвина, а психологическую ситуацию в тех 
общественных классах, к которым были обращены их идеи. Прежде чем перейти к 
теологии Лютера, я хочу лишь упомянуть, что сам он - как личность - был 
типичным представителем "авторитарного характера", который будет описан ниже. 
Воспитанный чрезвычайно суровым отцом, не испытавший в детстве ни любви, ни 
чувства уверенности, он всю жизнь проявлял двойственное отношение к власти: 
ненавидел ее, восставал| против нее, но в то же время восхищался ею и стремился 
ей подчиниться. В течение всей своей жизни он одну власть ненавидел, а другой 
поклонялся; в юности это были отец и монас