имания1.

В ошибочных действиях есть также много незначительных побочных явлений, которые 
не поняты и не объяснены до сих пор существующими теориями. Например, когда на 
время забудется слово, то чувствуешь досаду, хочешь во что бы то ни стало 
вспомнить его и никак не можешь отделаться от этого желания. Почему же 
рассердившемуся не удается, как он ни старается, направить внимание на слово, 
которое, как он утверждает, «вертится на языке», но 
это

–
1 Проблема автоматизации действий выступила в психологии в связи с изучением 
навыков, т. е. системы движений, реализуемых без прямой сознательно-волевой 
регуляции. Положение о том, что многие психические функции осуществляются 
точнее, когда на них не направлено внимание, является в психологии общепринятым.
 Примеры того, как внимание мешает автоматическому процессу, который играет 
определенную роль в понимании острот, содержатся в книге Фрейда «Остроумие и 
его отношение к бессознательному» (1905). 
[27]
слово тут же вспоминается, если его скажет кто-то другой? Или бывают случаи, 
когда ошибочные действия множатся, переплетаются друг с другом, заменяют друг 
друга. В первый раз забываешь о свидании, другой раз с твердым намерением не 
забыть о нем оказывается, что перепутал час. Хочешь окольным путем вспомнить 
забытое слово, в результате забываешь второе, которое должно было помочь 
вспомнить первое. Стараешься припомнить теперь второе, ускользает третье и т. д.
 То же самое происходит и с опечатками, которые следует понимать как ошибочные 
действия наборщика. Говорят, такая устойчивая опечатка пробралась как-то в одну 
социал-демократическую газету. В сообщении об одном известном торжестве можно 
было прочесть: «Среди присутствующих был его величество корнпринц». На 
следующий день появилось опровержение: «Конечно, следует читать кнорпринц». В 
таких случаях любят говорить о нечистой силе, злом духе наборного ящика и тому 
подобных вещах, выходящих за рамки психофизиологической теории опечатки.

Я не знаю, известно ли вам, что оговорку можно спровоцировать, так сказать, 
вызвать внушением. По этому поводу рассказывают анекдот: как-то новичку 
поручили важную роль на сцене; в Орлеанской деве он должен был доложить королю, 
что коннетабль отсылает свой меч (der Connetable schickt sein Schwert zurьck). 
Игравший главную роль подшутил над робким новичком и во время репетиции 
несколько раз подсказал ему вместо нужных слов: комфортабль отсылает свою 
лошадь (der Komfortabel schickt sein Pferd zurьck) и добился своего. На 
представлении несчастный дебютант оговорился, хотя его предупреждали об этом, а 
может быть, именно потому так и случилось.

Все эти маленькие особенности ошибочных действий нельзя объяснить только 
теорией отвлечения 
[28]
внимания. Но это еще не значит, что эта теория неправильна. Ей, пожалуй, 
чего-то не хватает, какого-то дополнительного утверждения для того, чтобы она 
полностью нас удовлетворяла. Но некоторые ошибочные действия можно рассмотреть 
также и с другой стороны.

Начнем с оговорки, она больше всего подходит нам из ошибочных действий. Хотя с 
таким же успехом мы могли бы выбрать описку или очитку. Сразу же следует 
сказать, что до сих пор мы спрашивали только о том, когда, при каких условиях 
происходит оговорка, и только на этот вопрос мы и получали ответ. Но можно 
также заинтересоваться другим и попытаться узнать: почему человек оговорился 
именно так, а не иначе; следует обратить внимание на то, что происходит при 
оговорке. Вы понимаете, что пока мы не ответим на этот вопрос, пока мы не 
объясним результат оговорки с психологической точки зрения, это явление 
останется случайностью, хотя физиологическое объяснение ему и можно будет найти.
 Если мне случится оговориться, я могу это сделать в бесконечно многих 
вариантах, вместо нужного слова можно сказать тысячу других, нужное слово может 
получить бесчисленное множество искажений. Существует ли что-то, что заставляет 
меня из всех возможных оговорок сделать именно такую, или это случайность, 
произвол и тогда, может быть, на этот вопрос нельзя ответить ничего 
разумного?
Два автора, Мерингер и Майер (один – филолог, другой – психиатр), попытались в 
1895 г. именно с этой стороны подойти к вопросу об оговорках. Они собрали много 
примеров и просто описали их. Это, конечно, еще не дает никакого объяснения 
оговоркам, но позволяет найти путь к нему. Авторы различают следующие искажения,
 возникающие из-за оговорок: 
[29]
перемещения (Vertauschungen), предвосхищения (Vorklдnge), отзвуки (Nachklдnge), 
смешения, или контаминации (Vermengungen, oder Kontaminationen), и замещения, 
или субституции (Ersetzungen, oder Substitutionen). Я приведу вам примеры, 
предложенные авторами для этих основных групп. Случай перемещения: Die Milo von 
Venus вместо die Venus von Milo [перемещение в последовательности слов – Милое 
из Венеры вместо Венеры из Милоса]: предвосхищение: Es war mir auf der Schivest.
 auf der Brust so schwer [Мне было на душе (доел.: в груди) так тяжело, но 
вначале вместо слова «Brust» – грудь – была сделана оговорка «Schwest», в 
которой отразилось предвосхищаемое слово «schwer» – тяжело]. Примером отзвука 
может служит