в, ассоциативную же технику хотели бы устранить, а мне хочется 
освободить вас от этого вредного заблуждения.

«13 июля 1910г. мне снится: я еду на велосипеде вниз по улице Тюбингена, как 
вдруг коричневая такса пускается за мной в погоню и хватает меня за пятку. 
Проехав немного дальше, я слезаю с велосипеда, сажусь на ступеньку и начинаю 
колотить животное, крепко уцепившееся зубами (от укуса и всей сцены у меня нет 
неприятных чувств). Напротив сидят несколько престарелых дам, которые смотрят 
на меня улыбаясь. Затем я просыпаюсь, и, как уже часто бывало, в этот момент 
перехода к бодрствованию все сновидение становится мне ясным».

Символами здесь мало поможешь. Но видевший сон сообщает нам: "В последнее время 
я был влюблен в одну девушку, видел ее только на улице, но не имел никакой 
возможности завести знакомство. Самым приятным для меня поводом для знакомства 
могла быть 
[213]
такса, так как я большой любитель животных и это же качество с симпатией 
заметил у девушки". Он добавляет также, что неоднократно с большой ловкостью и 
зачастую к удивлению зрителей вмешивался в борьбу грызущихся между собой собак. 
Итак, мы узнаем, что понравившаяся ему девушка постоянно появлялась в 
сопровождении этой особенной собаки. Но из явного сновидения эта девушка 
устранена, осталась только ассоциируемая с ней собака. Может быть, престарелые 
дамы, которые ему улыбаются, заняли место девушки. Того, что он еще сообщает, 
недостаточно для объяснения этого момента. То, что в сновидении он едет на 
велосипеде, является прямым повторением припоминаемой ситуации. Он всегда 
встречал девушку с собакой только тогда, когда был на велосипеде.

3. Если кто-нибудь потерял своего дорогого родственника, то ему долгое время 
после этого снятся сны особого рода, в которых знание о смерти заключает самые 
странные компромиссы с потребностью воскресить мертвого. То умерший, будучи 
мертвым, продолжает все-таки жить, потому что он не знает, что умер, и если бы 
он это узнал, то лишь тогда умер бы окончательно; то он наполовину мертв, а 
наполовину жив, и каждое из этих состояний имеет свои особые признаки. Эти 
сновидения нельзя назвать бессмысленными, так как воскресение для сновидения не 
является неприемлемым, как, например, и для сказки, где это совершенно обычное 
событие. Насколько я смог проанализировать такие сновидения, они способны на 
разумное решение, но достойное уважения желание возвратить к жизни мертвого 
умеет добиваться этого самыми странными средствами. Я предлагаю вам здесь такое 
сновидение, которое звучит достаточно странно и бессмысленно и анализ которого 
покажет вам многое из того, к чему вы подготовлены нашими теорети– 
[214]
ческими рассуждениями. Сновидение одного мужчины, который несколько лет тому 
назад потерял отца.

Отец умер, но был выкопан и плохо выглядит. С тех пор он живет, и видевший сон 
делает все, чтобы он ничего не заметил. (Затем сновидение переходит на другие 
явления, не имеющие с этим, по-видимому, ничего общего).

Отец умер, это мы знаем. Что он был выкопан, не соответствует действительности, 
да и все последующее не принимает ее во внимание. Но видевший сон рассказывает: 
когда он вернулся с похорон отца, у него разболелся зуб. Он хотел поступить с 
ним по предписанию еврейского учения: если твой зуб тебе досаждает, вырви его,
 – и отправился к зубному врачу. Но тот сказал: зуб не следует вырывать, нужно 
потерпеть. Я кое-что положу, чтобы его убить, приходите через три дня опять, я 
это выну.

Это «вынимание», говорит вдруг видевший сон, и есть эксгумация.

Неужели видевший сон прав? Не совсем, потому что ведь вынимался не сам зуб, а 
только то, что в нем омертвело. Но подобные неточности, судя по другим примерам,
 вполне можно ожидать от работы сновидения. Видевший сон сгустил, слил в одно 
умершего отца и мертвый, но сохраненный зуб. Неудивительно, что в явном 
сновидении получилось что-то бессмысленное, потому что не все, что можно 
сказать о зубе, подходит к отцу. Где же вообще Tertium comparationis* между 
зубом и отцом, что сделало возможным это 
сгущение?
И все-таки это, должно быть, именно так, потому что видевший сон продолжает 
рассказывать, что ему известно, если увидишь во сне выпавший зуб, то это значит,
 что потеряешь кого-нибудь из членов семьи.

Мы знаем, что это популярное толкование неверно или верно, по крайней мере, 
только в шуточном 
смыс-
– * Третье в сравнении. 
[215]
ле. Тем более нас поражает то обстоятельство, что начатую таким образом тему 
можно проследить и в других фрагментах содержания сновидения.

Без дальнейших требований видевший сон начинает теперь рассказывать о болезни и 
смерти отца и также о своем отношении к нему. Отец долго болел, уход и лечение 
стоили ему, сыну, много денег. И тем не менее ему ничего не было жаль, он 
никогда не терял терпения, никогда не испытывал желания, чтобы скорее наступил 
конец. Он хвастает чисто еврейской почтительностью к отцу, строгим выполнением 
еврейского закона. Но не бросается ли нам в глаза противоречие в относящихся к 
сновидению мыслях? Он идентифицировал зуб с отцом. По отношению к зубу он хотел 
поступить по еврейскому закону, приговор которого гласил: вырвать его, если он 
причиняет боль и досаду. И по отношению к отцу он хотел поступить по 
предписанию закона, который на этот раз означал, несмотря на затраты и 
беспокойство, взять всю тяжесть на себя и не допускать никакого враждебного 
намерения против причиняющего горе объекта. Разве сходство не было бы гораздо 
более несомненным, если бы он