емя путешествия хочется задержаться на полпути, но из-за определенных 
обязательств нельзя этого делать, и тогда пропускаешь нужный поезд, так что 
вынужден сделать желанную остановку. Или как случилось с моим пациентом, 
которому я запретил звонить любимой женщине, но он, желая позвонить мне, «по 
ошибке», «в задумчивости» назвал неправильный номер и все-таки был соединен с 
ней. Прекрасный практический пример прямого неправильного действия, связанного 
с повреждением предмета, приводит один инженер: "Недавно я с моими коллегами 
работал в лаборатории института над серией сложных экспериментов по упругости; 
работа, за которую мы взялись добровольно, затянулась, однако, дольше, чем мы 
предполагали. Однажды я с коллегой Ф. опять пошел в лабораторию, он жаловался, 
что именно сегодня ему не хотелось бы терять так много времени, у него много 
дел дома; я мог только согласиться с ним и в шутку сказал, вспомнив случай на 
прошлой неделе: «Будем 
[85]
надеяться, что и сегодня машина опять испортится, так что оставим работу и 
пораньше уйдем».

Во время работы случилось так, что коллега Ф. должен был управлять краном 
пресса, осторожно открывая кран и медленно впуская жидкость под давлением из 
аккумулятора в цилиндр гидравлического пресса. Руководитель опыта стоит у 
манометра и, когда давление достигает нужного уровня, кричит: «Стоп!» На эту 
команду Ф. со всей силой поворачивает кран влево (все краны без исключения 
закрываются поворотом вправо!). Из-за этого в прессе начинает действовать 
полное давление аккумулятора, подводящая трубка не выдерживает и лопается – 
совсем невинная поломка машины, но мы вынуждены прервать на сегодня работу и 
пойти домой.

Характерно, впрочем, что некоторое время спустя, когда мы обсуждали этот случай,
 приятель Ф. абсолютно не помнил моих слов о поломке машины, которые я помню 
совершенно отчетливо".

Этот случай может навести на предположение, что не всегда безобидная 
случайность делает руки вашей прислуги такими опасными врагами вашего дома. 
Здесь же встает вопрос, всегда ли случайно наносишь себе вред и подвергаешь 
опасности собственное существование. Все это положения, значимость которых вы 
при случае можете проверить на основании анализа наблюдений.

Уважаемые слушатели! Это далеко не все, что можно было бы сказать об ошибочных 
действиях. Есть еще много такого, что нужно исследовать и обсудить. Но я 
доволен, если в результате наших бесед вы пересмотрели прежние взгляды и готовы 
принять новые. Впрочем, я ограничусь тем, что некоторые стороны дела останутся 
невыясненными. Изучая ошибочные действия, мы можем доказать далеко не все наши 
положения, но для их доказательства мы будем привле– 
[86]
кать не только этот материал. Большая ценность ошибочных действий для нас 
состоит в том, что это очень часто встречающиеся явления, которые можно легко 
наблюдать на самом себе, и их появление совершенно не связано с каким-либо 
болезненным состоянием. В заключение я хотел бы остановиться только на одном 
вопросе, на который еще не ответил: если люди, как мы это видели во многих 
примерах, так близко подходят к пониманию ошибочных действий и часто ведут себя 
так, как будто они догадываются об их смысле, то как же можно считать эти 
явления случайными, лишенными смысла и значения и так энергично сопротивляться 
психоаналитическому их 
объяснению?
Вы правы – это удивительно и требует своего объяснения. Но я вам его не дам, а 
постепенно подведу к пониманию взаимосвязей, из которого объяснение откроется 
вам само по себе без моего непосредственного участия.




[87]



ЧАСТЬ 
ВТОРАЯ




СНОВИДЕНИЯ (1916 
[1915-16])




ПЯТАЯ ЛЕКЦИЯ. ТРУДНОСТИ И ПЕРВЫЕ ПОПЫТКИ 
ПОНИМАНИЯ

Уважаемые дамы и господа! Когда-то было сделано открытие, что симптомы болезни 
некоторых нервнобольных имеют смысл.* На этом был основан психоаналитический 
метод лечения. Во время этого лечения обнаружилось, что взамен симптомов у 
больных также появлялись сновидения. Так возникло предположение, что и эти 
сновидения имеют смысл.

Но мы не пойдем этим историческим путем, а совершим обратный ход. Мы хотим 
показать смысл сновидений и таким образом подойти к изучению 
невро-

–
* Йозеф Брейер в 1880-1882 гг. Ср. также мои лекции «О психоанализе» (1910а), 
прочитанные в Америке, и «К истории психоаналитического движения» (1914d). 
[88]
зов1. Этот ход оправдан, так как изучение сновидений не только лучший способ 
подготовки к исследованию неврозов, само сновидение тоже невротический симптом, 
который к тому же, что имеет для нас неоценимое преимущество, проявляется у 
всех здоровых. Даже если бы все люди были здоровы и только видели сновидения, 
мы могли бы по их сновидениям сделать все те выводы, к которым нас привело 
изучение неврозов.

Итак, сделаем сновидение объектом психоаналитического исследования. Вновь 
обычный, недостаточно оцененный феномен, как будто лишенный практической 
значимости, как и ошибочные действия, с которы