для нее, застряли на жалких переживаниях с подругой детства(1).

Различие двух судеб, несмотря на одинаковые переживания, происходит от того, 
что Я одной девушки проделало развитие, не имевшее места у другой. Дочери 
дворника сексуальная деятельность казалась столь же естественной и не 
вызывающей сомнения, как в детстве. Дочь домовладельца испытала воздействие 
воспитания и приняла его требования. Ее Я из предоставленных ему побуждений 
создало себе идеалы женской чистоты и непорочности, с которыми несовместима 
сексуальная деятельность; ее интеллектуальное развитие снизило ее интерес к 
женской роли, предназначенной для нее. Благодаря этому более высокому 
моральному и интеллектуальному развитию своего Я она попала в конфликт с 
требованиями своей сексуальности.

Сегодня я хочу остановиться еще на одном пункте развития Я как из-за известных 
далеких перспектив, так и потому, что именно то, о чем будет речь, оправдывает 
излюбленное нами, резкое и не само собой разумеющееся отделение влечений Я от 
сексуальных влечений. В оценке обоих развитии, Я и либидо, мы должны выдвинуть 
на первый план точку зрения, на которую до сих пор не часто обращали внимание. 
Оба они представляют собой в основе унаследованные, сокращенные повторения 
развития, пройденного всем человечеством в течение очень длительного времени,


–
(1) Приведенный пример не имеет никаких научных оснований и лишь отражает 
классовую ориентацию мировоззрения Фрейда, считающего, что ребенок из бедной 
семьи отрицательно влияет на ребенка из зажиточной семьи.


[139]
начиная с первобытных времен.* Мне кажется, что это филогенетическое 
происхождение развития либидо вполне очевидно. Представьте себе, что у одного 
класса животных генитальный аппарат находится в теснейшей связи с ртом, у 
другого неотделим от аппарата выделения, у третьего связан с органами движения, 
все эти данные прекрасно описаны в ценной книге В. Бельше (1911-1913). У 
животных можно видеть, так сказать, застывшими в сексуальной организации все 
виды извращений. Но у человека филогенетическое рассмотрение отчасти 
заслоняется тем обстоятельством, что то, что является, по существу, 
унаследованным, вновь приобретается в индивидуальном развитии и, вероятно, 
потому, что те же самые обстоятельства, которые в свое время вызвали 
необходимость приобретения новых свойств, продолжают существовать и действовать 
на каждого в отдельности. Я бы сказал, что в свое время они оказали творческое 
влияние, теперь же вызывают к жизни уже созданное. Кроме того, несомненно, что 
ход предначертанного развития у каждого в отдельности может быть нарушен и 
изменен новыми влияниями извне. Но мы знаем силу, которая вынудила человечество 
на такое развитие и сегодня продолжает оказывать свое давление в том же 
направлении: это опять-таки вынужденный реальностью отказ, или, если называть 
ее настоящим именем, жизненная необходимость (??????). Она была строгой 
воспитательницей и многое сделала из нас. Невротики относятся к тем детям, 
которым эта строгость принесла горькие плоды, но такой риск есть в 
любом

–
(1) Фрейд распространяет биогенетический закон Мюллера-Геккеля (см. выше) на 
отношение между психическим развитием индивида и всего человечества. 
Неправомерность такого подхода доказана последующими исследованиями развития 
психики в онтогенезе.


[140]
воспитании. Впрочем, данная оценка жизненной необходимости как двигателя 
развития не должна восстанавливать нас против значения «внутренних тенденций 
развития», если таковые можно доказать.

Весьма достойно внимания то, что сексуальные влечения и инстинкты 
самосохранения не одинаковым образом ведут себя по отношению к реальной 
необходимости. Инстинкты самосохранения и все, что с ними связано, легче 
поддаются воспитанию; они рано научаются подчиняться необходимости и направлять 
свое развитие по указаниям реальности. Это понятно, потому что они не могут 
приобрести себе нужные объекты никаким другим способом; без этих объектов 
индивидуум должен погибнуть. Сексуальные влечения труднее воспитать, потому что 
вначале у них нет необходимости в объекте. Так как они присоединяются к другим 
функциям тела, как бы паразитируя, и аутоэротически удовлетворяются собственным 
телом, то сначала ускользают из-под воспитательного влияния реальной 
необходимости и у большинства людей утверждают этот характер своеволия, 
недоступности влиянию воспитания, то, что мы называем «неразумностью», в 
каком-то отношении в течение всей жизни. И подверженности воспитатательным 
воздействиям молодой личности, как правило, приходит конец, когда ее 
сексуальные потребности окончательно просыпаются. Это известно воспитателям, и 
они действуют сообразно этому; но, может быть, благодаря результатам, 
полученным в психоанализе, их удастся склонить к тому, чтобы перенести главный 
акцент на воспитание в первые детские годы, начиная с младенческого возраста. 
Маленький человек часто уже к четвертому или пятому году бывает закончен и 
только постепенно прояв