мы будем в дальнейшем говорить о динамических образах в нашей психике, считая 
их столь же реальными, как электрон и гравитация.
Динамический образ состоит из двух составляющих: представления и эмоциональной 
нагрузки. Нагрузка может быть положительной или отрицательной, это может быть 
любовь, ненависть, а часто и то, и другое вместе. Представление дает образу 
форму, а нагрузка – энергию.

Надо отчетливо понять, что имеется в виду, когда говорится о представлении, 
форме или идее. Форма в применении к динамическим образам психики включает в 
себя не только структуру, но и функцию, так что форма в нашей психике означает 
больше, чем физическая форма. Каждому известна физическая форма самолета. 
Однако психическая форма, представление или идея самолета заключает в себе не 
только его вид, но и некоторое представление о способе его действия и 
назначении. Поэтому легко видеть, что для образования ясных представлений нужны 
не только глаза, но и умственные способности, и что при прочих равных условиях 
представления человека об окружающем мире будут тем полнее и правильнее, чем 
сильнее его интеллект. Далее, правильность его представлений не имеет ничего 
общего с его
чувствами
по отношению к самолетам. Некоторые люди превосходно разбираются в самолетах, 
но не любят и боятся их, другие же любят их, не имея понятия, отчего они летают.
 Представление о самолете может быть, следовательно, образом с «положительной» 
или «отрицательной» нагрузкой, независимо от того, является ли форма этого 
образа простой или сложной, правильной или неправильной.

Различие между чувствами и представлениями часто наблюдается в человеческих 
отношениях. Часто человек хорошо помнит свои эмоции по отношению к некоторой 
личности, но не в состоянии припомнить ее имя; или же помнит имя, но не может 
восстановить связанные с этим именем эмоции. Однажды мистер и миссис Кинг 
задумали устроить прием, и миссис Кинг спросила: "Надо ли пригласить мистера 
Кастора, того интересного наездника с Гавайских островов?"
"Я хорошо помню эту фамилию, – ответил мистер Кинг. – Это рослый парень, а на 
руке у него вытатуированы сердце и цветы, но никак не могу припомнить, какие у 
меня к нему чувства, нравится он мне или нет".
Ясно, что в этом случае у мистера Кинга было отчетливое представление о мистере 
Касторе, он хорошо помнил его вид. Образ был правильно построен, но он не мог 
связать с ним эмоциональную нагрузку, то есть не помнил своих чувств к этому 
образу. Затем миссис Кинг предложила: "Не пригласить ли нам этого чудесного 
парня, ну, как там его зовут, которого так ненавидит эта мерзкая миссис Метис?" 
В этом случае она мало что помнила о виде мистера "Как его там зовут", но 
помнила сильную и приятную эмоциональную нагрузку, связанную с этим именем, 
преимущественно по той причине, что его ненавидела миссис Метис, ее враг.
Отсюда видно, что образ может расколоться; чувство и представление отделяются 
друг от друга, причем чувство остается сознательным, а представление становится 
подсознательным или наоборот. В подобных случаях отделившееся от представления 
чувство «витает» в сознании и может "найти себе опору", связавшись с другим 
представлением, чем-либо напоминающим прежнее. Это важно для объяснения 
обмолвок и других ошибок в нашей повседневной жизни. Если же «витает» 
представление, то оно опирается на другой образ, нагруженный аналогичным 
чувством.
Разные люди наделены различной способностью хранить эмоции и представления. Ум, 
неспособный сохранять четко оформленные идеи, тем самым не способен к успешному 
обучению. Люди с такими недостатками называются умственно отсталыми. (Прежде их 
было принято называть "психически дефектными".) Они могут понять окружающее 
лишь после длительных повторных усилий образовать о нем четкие представления. 
Вынужденные выражать свои чувства общепринятым способом и не имея достаточно 
ясных образов, они совершают ошибки и попадают в трудные положения.
Иногда дело обстоит иначе. Случается, что психика, некогда способная понимать 
окружающее и образовывать правильные представления, запутывается и начинает 
производить искаженные чувства и представления. Например, специалист по авиации 
начинает чувствовать, будто самолеты питают к нему личную вражду и преследуют 
его, пытаясь причинить ему вред. С этим искаженным психическим образом 
самолетов он становится непонятным для окружающих и неспособным к обычной жизни.
 Ряд таких отклонений от нормы наблюдается у шизофреников, о которых была уже 
речь выше; здоровому человеку трудно понять их поведение, по-скольку оно 
соответствует не правильно построенным, а искаженным и ненормально нагруженным 
образам.
Теперь ясно, почему "психические срывы" непосредственно не связаны с 
интеллектом, так что люди с психическими срывами нередко способны удерживать в 
памяти и решать те или иные вопросы не хуже, а иногда и лучше среднего человека.
 Психический срыв есть не что иное, как нарушение сложившегося распределения 
эмоциональной нагрузки, связанной с образами собственного тела человека, его 
мыслей, окружающих людей и предметов; это нарушение приводит к искажению 
некоторых образов. Между тем умственная отсталость – это пониженная способность 
к построению или хранению форм и представлений. Психические болезни касаются 
эмоций, а умственная отсталость относится к пониманию. Конечно, в некоторых 
случаях человек страдает одновременно и психическим срывом, и умственной 
отсталостью; но это лишь злополучное совпадение, потому что одно с другим не 
связано.
Человек был бы устроен куда проще, если бы он всего лишь автоматически обучался