ействия трагедии, — речь
впереди. Теперь же о самом перерождении. В сцене вслед
за явлением Тени — сцене свидания друзей Гамлета с
ним — совершенно ясно, как нельзя рельефнее проявляет-
ся это перерождение. Особенно станет это ясно, если
сравнить ее со сценой, непосредственно предшествующей
явлению Тени (акт I, сц. 4), — Гамлет с теми же друзья-
ми — его разговоры о пьянстве, весь строй речи — такие
обыкновенные. Теперь все меняется совершенно: это уже
совсем иной, не тот человек, исступленный, перешедший
за грань, не те слова. В этой маленькой сцене уже есть
в зародыше весь будущий Гамлет — Гамлет исступленной
скорби, иронии и почти скорбно-исступленно-ироническо-
го безумия. Его непонятные возгласы, шутки, жесты,
слова — все изменилось, все не такое, как прежде. Пол-
нейшее перерождение героя. «Ого-го-го, сюда, мои род-
ные!»— кричит он товарищам и на вопрос, что было, от-
вечает: «Дела!» Он не рассказывает им, боится, что они
разболтают. И отъединение Гамлета, его полнейшая отор-
ванность от людей и его новая жизнь — он предлагает
друзьям разойтись:
Гамлет
Итак, без околичностей, давайте
Пожмем друг другу руки и пойдем.
Вы — по своим делам или желаньям,
У всех свои желанья и дела,—
Я — по своим; точней — бедняк отпетый,
Пойду молиться.
У него уже нет — у всякого есть дела и желания, которые
ведут его куда-нибудь, а его тяжкий бедный жребий ведет,
у него нет уже ни желаний, ни дел — он пойдет молить-
ся 102*. Таков Гамлет на всю трагедию. Мы вообще здесь
хотим только установить это «второе рождение» его, на-
метить его как основной факт, а объяснить из этого фак-
та всего Гамлета — тема следующей главы. Горацио гово-
рит ему: «Это только вихрь бессвязных слов, милорд».
И все время его слова — дикие и несвязанные, «вертя-
щиеся». В его словах здесь впервые появляется эта ужас-
ная рассеянность в мыслях, которая говорит о страшной
и напряженной сосредоточенности мыслей там, там все
собрано в одну точку, в один пламенно-горящий фокус,
а здесь рассеянный свет, здесь они идут расходящимися,
разбросанными лучами. У него свой, тайный, невидимый

 
406	Л. С. Выготский. Психология искусства
ход мысли, разбросанный снаружи,— нелогичный, непо-
следовательный, сбивающийся на что-то и стремящийся
удержаться па одной точке, вертящийся около нее. Гам-
лет заставляет поклясться друзей — дать клятву молча-
ния на мече 100* (до чего символическая черта) — все по-
строено на молчании — и тайна его меча, который разре-
шает всю трагедию. Дух требует из-под земли того оке,
Четыре раза (сцена клятвы удивительна — как подзем-
ный голос бросает и водит людей на земле) доносится его
голос:
Призрак (из-под сцепы)
Клянитесь! Дух требует молчанья.
«Под» (землей) все время присутствует он с Гамлетом; он
все время слышит подземный голос трагедии. Вся эта
сцена построена на клятве (сперва отказ Гамлета рас-
сказать, что было с ним, даже друзьям, но здесь есть две
замечательные детали разговора, которые характеризуют
повое состояние принца — слова без смысла и связи,—
Гамлет так приглашает друзей поклясться:
Гамлет
А теперь, собратья*,
Товарищи по школе и мечу...
Как это удивительно передает состояние человека, стер-
шего все слова книг,— он точно ощупывает словами
(«собратья»), как ощупывает в бреду человек, или после
испуга, очнувшись от сна, и хватается руками за голову.
И исступленные надрывные выкрики к Тени — их иронич-
ность передает все безумие его ужаса:
Гамлет
Ага, старик, и ты того же мненья?
Вы слышите, что вам он говорит?
Ты, старый крот? Как скор ты под землей!
Уж подкопался?
Иначе нельзя говорить об этом; тол