с принци-
пом экономии сил? Овсянико-Куликовский совершенно
правильно отделяет лирическую эмоцию от той или иной
прикладной эмоции, которую эта лирика вызывает. В от-
личие от Петражицкого, который полагает, что боевая
музыка, например, создана для того, чтобы вызывать в нас
боевые эмоции, а церковное пение имело своей задачей
вызывать эмоции религиозные, Овсянико-Куликовский
указывает, что дело происходит несколько иначе; сме-
шивать те и другие эмоции совершенно невозможно,

 
252	Л. С. Выготский. Психология искусства
потому что «если допустим такое смешение, то окажет-
ся, что, например, цель многочисленных эротических
стихотворений состоит в возбуждении полового чувства,
идея и цель «Скупого рыцаря» — доказать, что ску-
пость— порок... и т. д. без конца» (79, с. 191—192).
Если мы примем это различение непосредственного
эффекта искусства и его вторичного или прикладного
эффекта — его действия и последействия, мы должны
будем поставить два совершенно разных вопроса об
экономии сил: где имеет место, где сказывается эта эко-
номия сил, столь обязательная, по мнению многих, для
переживания искусства,— во вторичном или первичном
эффекте искусства? Ответ на этот вопрос нам кажется
вполне ясным после тех критических и практических
исследований, на которых мы уже останавливались. Мы
видели, что в первичном и непосредственном эффекте ис-
кусства все указывает скорее на затрудненность по срав-
нению с нехудожественной деятельностью, следовательно,
принцип экономии сил если и применим, то, вероятно, по
отношению ко вторичному эффекту искусства, к его по-
следствиям, но никак не к самой эстетической реакции
на художественное произведение.
В этом смысле разъясняет принцип экономии сил
Фрейд, когда он указывает, что эта экономия сил очень
далека от того наивного понимания, которое вклады-
вает в нее Спенсер. Она напоминала бы, по Фрейду, ту
мелочную экономию домашней хозяйки, которая, для
того, чтобы купить на копейку дешевле овощей к обе-
ду, отправлялась бы для этого на рынок, отстоящий от
нее на несколько верст, и тем избежала бы ничтожной
затраты. «Мы уже давно ушли от ближайшего, но вме-
сте с тем наивного понимания этой экономии,— гово-
рит Фрейд,— как желания вообще избежать психиче-
ской затраты, причем экономия получается при наи-
большем ограничении в употреблении слов и создании
мыслительных связей. Мы тогда уже сказали себе:
краткое, лаконическое не есть еще остроумное. Крат-
кость остроумия — это особая, именно «остроумная»
краткость... Мы можем, конечно, позволить себе срав-
нить психическую экономию с предприятием. Пока обо-
рот в нем очень невелик, то, разумеется, на предпри-
ятие в целом расходуется мало, расходы на содержа-
ние управления крайне ограниченны. Бережливость

 
Психология искусства	253
распространяется еще на абсолютную величину затра-
ты. Впоследствии, когда предприятие расширилось,
значение расходов на содержание управления отступи-
ло на задний план. Теперь не придают больше значе-
ния тому, как велико количество издержек, если только
оборот и доходы увеличились в значительной мере. Эко-
номия в расходах была бы мелочной для предприятия и
даже прямо убыточной» (120, с. 210—211).
Совершенно верно, что нам покажется мелочной та
экономия, которую, по мнению Веселовского, соверша-
ет поэт, когда в возможно меньшем количестве слов он
сообщает нам возможно большее количество мыслей.
Можно было бы показать, что дело происходит как раз
обратным образом: если пересказать возможно эконо-
мичнее и короче, как это делает театральное либретто,
содержание какой-нибудь трагедии, мы получим неиз-
меримо большую экономию в том наивном смысле, о
котором говорит Веселовский. Мы увидим, что поэт,
наоборот, прибегает к крайне неэкономному расходо-
ванию наших сил, когда искусственно затрудняет дейст-
вие, возбуждает наше любопытство, играет на наших до-
гадках, заставляет раздваиваться наше внимание т. п.
Если мы сравним, скажем, роман Достоевского
«Братья Карамазовы» или трагедию «Гамлет» с абсо-
лютно точным прозаическим пересказом их содержания,
мы увидим, что неизмеримо больше экономии внимания
мы найдем именно в прозаическом пересказе. Для чего
в самом интересном м