обоснованию лечения. Психотерапевтические исследования убедительно доказывают, 
что терапевт должен заботливо готовить новых пациентов, рассказывая им о 
психотерапии — о ее основных предположениях, обосновании и о том, что следует 
сделать каждому клиенту для увеличения собственного прогресса.
Пациенты уже несут на себе бремя изначальной тревоги, которая и приводит их к 
терапии, и потому не имеет никакого смысла погружать их в процесс, который 
может вызвать побочную тревогу тем, что они оказываются в неопределенной 
социальной ситуации без каких-либо руководящих указаний для правильного 
поведения или участия. Поэтому очень мудро систематически подготовить пациентов 
для процесса психотерапии.
Подготовка новых пациентов оказывается в особенности плодотворна при групповой 
терапии, потому как ситуация взаимодействия в группе выглядит внутренне чуждой 
и пугающей. Новые члены, особенно без опыта участия в группе, часто тревожатся 
из-за особенностей небольшой группы: группового давления, степени близости, 
общей интенсивности. Обеспечение структуры, ослабляющей тревогу, и объяснение 
процедурного руководства — непременные условия при групповой терапии.
Подготовка к индивидуальной терапии также существенна. Хотя у многих наверняка 
был опыт тесных взаимоотношений, вряд ли это были взаимоотношения, требующие от 
пациента полностью доверяться другому, открывать все, ничего не утаивая, 
исследовать все нюансы своих чувств, не получая при этом осуждающей оценки. В 
первых беседах я объясняю важнейшие базовые правила, включая конфиденциальность,
 необходимость полного раскрытия, важность снов, необходимость терпения. Из-за 
того, что фокус «здесь-и-сейчас» может показаться пациентам необычным, я 
поясняю его основную идею. Если же новый пациент описал трудности во 
взаимоотношениях (а это касается почти всех пациентов), я, например, могу 
сказать:
«Очевидно, что одна из сфер, к которой нам следует обратиться, — это ваши 
отношения с другими. Для меня сложно понять точную природу ваших проблем в 
отношениях, потому что я, само собой, знаком с другими людьми в вашей жизни 
только через ваше восприятие. Иногда ваши описания могут быть непреднамеренно 
пристрастны, и мне кажется, я смогу стать более полезным для вас, анализируя 
только те отношения, о которых я обладаю наиболее точной информацией — 
отношения между вами и мной. Именно поэтому я часто буду просить вас изучить то,
 что происходит между нами».
В двух словах — я предлагаю абсолютное раскрытие механизма терапии.
Глава 28. Раскрывая чувства здесь-и-сейчас, будьте осмотрительны 
Для того чтобы создать искренние отношения с пациентом, очень существенно 
раскрывать ваши чувства к пациенту в непосредственный момент. Но раскрытие 
здесь-и-сейчас ни в коем случае не должно быть беспорядочным; прозрачность не 
должна быть самоцелью. Делая все ваши заявления, вы должны мысленно задавать 
себе такой вопрос: действует ли это раскрытие в интересах пациента? Вновь и 
вновь в этой книге я буду возвращаться к тому, что самым ценным источником 
данных являются ваши собственные чувства. Если в течение сеанса вы чувствуете, 
что пациент отстраняется, что он робок, кокетлив, пренебрежителен, испуган, 
состязателен, по-детски непосредственен или следует любому другому из мириад 
поведений, возможных между людьми, тогда это и есть информация, ценная 
информация. Тогда вы должны найти возможность обратить эту информацию в 
терапевтическое преимущество, как это показано на моих примерах раскрытия, 
когда я чувствовал себя отстраненным от пациента, или более близким, или более 
вовлеченным, или раздраженным повторяющимися извинениями за манипуляции с 
коробкой салфеток.
Клиническая зарисовка. Один пациент, как правило, описывал проблемные случаи из 
своей жизни, но очень редко позволял мне довести их до логической развязки. Я 
часто чувствовал себя отстраненным. Мне было очень любопытно, что же все-таки 
произошло, например, когда он спорил со своим начальником из-за зарплаты? Какая 
реакция была у его друга, когда он отказался дать тому в долг? Провел ли он в 
жизнь свой план пригласить на свидание соседку своей бывшей подружки? Наверное, 
частично мое любопытство объяснялось страстью к подглядыванию, возникало из 
моего желания узнать, чем закончились эти истории. Но, кроме того, я чувствовал,
 что в моей реакции содержится очень важная информация о пациенте. Ставил ли он 
когда-нибудь себя на мое место? Размышлял ли о том, что мне любопытна его 
жизнь? Наверное, он чувствовал, что безразличен мне. Наверное, он представлял 
меня своего рода машиной без какого-либо любопытства и собственных желаний.
В конце концов, мы обсудили все мои чувства (и догадки), и мое раскрытие 
способствовало тому, что он обнаружил свое желание не видеть во мне живого 
человека с тем, чтобы не открыть мои недостатки и, соответственно, не потерять 
уверенность во мне.
Клиническая зарисовка. Один из пациентов постоянно испытывал сильное ощущение 
противозаконности и стыда во всех своих личных и деловых контактах. 
Здесь-и-сейчас на наших терапевтических сеансах его плывущая по течению вина 
часто возникала, когда он осуждал себя за неаутентичное поведение в наших 
взаимоотношениях. Он ненавидел себя за то, что пытался поразить меня своими 
интеллектуальными способностями и эрудицией. Например, он обожал языки, и хотя 
английский был его вторым языком, он получал удовольствие от овладения всеми 
его нюансами и признавался, что часто искал в словаре специальные или 
причудливые слова, чтобы использовать их в нашей беседе. Я немного боялся его 
самоосуждения. В какой-то момент я смог ощутить силу его вины и самокритики, 
так как в какой-то мере я был его соучастником: мне всегда доставляла 
удовольствие его игра словами, и, без сомнения, я стимулировал его поведение. Я 
подыгрывал ему, а затем обращался к нам обоим, восклицая: «Но я не покупаюсь на