терапевт выступал объектом в этом вопросе.
Когда пациенты пытаются предположить, о чем именно я думаю, я, как правило, 
корректирую их ответ. Если, к примеру, пациент объясняет некоторый жест или 
замечание и говорит: «Вам, наверное, надоело встречаться со мной», или «Я знаю, 
что вы сожалеете, что вообще связались со мной», или же «Встреча со мной, 
наверное, самая неприятная часть вашего дня», — я попробую изучить ситуацию и 
скажу: «В этом кроется какой-то вопрос и для меня?»
Это, конечно же, элементарная школа социальных навыков: я побуждаю пациента 
обратиться ко мне и спросить меня напрямую, и я прилагаю все усилия для того, 
чтобы ответить ему с предельной откровенностью и пользой для наших 
взаимоотношений. Например, я мог бы сказать следующее: «Вы анализируете мои 
эмоции совершенно неправильно. Я не испытываю всех этих чувств. Я доволен нашей 
работой. Вы проявили большую смелость, упорно работали, не пропустили ни одного 
сеанса, ни разу не опоздали, вы воспользовались возможностью и поделились со 
мной столь личным. В любом случае, вы делаете все от вас зависящее. Но я все же 
заметил, что всякий раз, когда вы пытаетесь догадаться о моих чувствах к вам, 
это не соответствует моему внутреннему восприятию, и ошибка всегда заключается 
в одном и том же: вы считаете, что я забочусь о вас гораздо меньше, чем на 
самом деле». Еще один пример:
«Я знаю, что вы уже слышали эту историю, но…» (и пациент начинает рассказывать 
длинную историю).
«Меня удивляет, как часто вы говорите, что я уже слышал эту историю, а затем 
продолжаете рассказывать ее». «Я знаю, что это дурная привычка. Я ничего не 
могу с этим поделать».
«Как вы думаете, что я чувствую, слушая одну и ту же историю снова и снова?»
«Должно быть, это утомительно. Наверное, вы хотите, чтобы сеанс поскорее 
закончился, наверное, вы смотрите на часы».
«В этом кроется вопрос для меня?» «Ну, хорошо, так как?»
«Я с нетерпением выслушиваю ту же историю вновь. Я чувствую, что она становится 
преградой между нами, как будто бы вы не хотите разговаривать со мной. Вы правы 
насчет того, что я сверялся с часами. Но с надеждой, что, когда ваша история 
закончится, у нас еще будет время пообщаться до конца сеанса».
Глава 8. Позвольте вашему пациенту стать значимым для вас 
Более тридцати лет назад я услышал одну из самых печальных психотерапевтических 
историй. Я тогда получил годовую стипендию для работы в Лондоне, в уважаемой 
клинике Тависток, где и познакомился с выдающимся британским психоаналитиком и 
групповым терапевтом. Он выходил на пенсию в возрасте семидесяти лет и прошлым 
вечером провел свою последнюю встречу в долговременной терапевтической группе. 
Члены группы, многие из которых входили в нее более десяти лет, обратили 
внимание на множество изменений, которые они увидели друг в друге, и все 
сошлись на том, что был только один человек, кто совершенно не изменился: сам 
терапевт! На самом деле, как сказали они, он остался в точности таким же, каким 
был, хотя прошло десять лет. После чего он взглянул на меня и, постучав по 
столу для выразительности, сказал назидательным тоном: «Это, мой мальчик, и 
есть хорошая техника».
Когда я вспоминаю этот эпизод, мне всегда становится грустно. Очень печально 
сознавать, что вы находитесь в тесной связи с другими людьми так долго и все же 
не можете позволить им стать значимыми для вас, не даете им повлиять на вас и 
изменить вас. Я рекомендую вам давать своим пациентам возможность быть 
значимыми для вас, позволять им проникать вам в душу, влиять на вас, изменять 
вас — и не скрывать этого от них.
Годы назад у меня была пациентка, которая постоянно костила некоторых своих 
друзей за «развратную жизнь». Это было достаточно типично для нее: она была 
очень придирчива ко всем, кого описывала. И я открыто поинтересовался у нее о 
воздействии подобных осуждающих выпадов на ее знакомых.
«Что вы имеете в виду? — ответила она. — Неужели то, что я осуждаю других, 
оказывает какое-либо влияние на вас?»
«Мне кажется, что это заставляет меня быть немного осторожным и не открывать 
себя слишком сильно. Если бы мы были друзьями, я бы был очень осторожен и не 
показал вам мою темную сторону». «Но проблема очень проста на мой взгляд. Что 
вы думаете о беспорядочных половых связях? Можете ли вы лично вообразить 
отделение секса от любви?» «Конечно, могу. Это часть нашей человеческой 
природы». «Это вызывает у меня отвращение».
Сеанс оборвался на этом замечании. Все последующие дни я пребывал в 
расстроенных чувствах из-за нашего спора и начал следующий сеанс со слов, что 
чувствую себя очень неловко, зная, что вызываю у нее отвращение. Она была 
сильно удивлена моей реакцией и объяснила мне, что я совершенно неправильно ее 
понял: она имела в виду то, что у нее вызывает отвращение человеческая природа 
и ее собственные сексуальные желания, но не я или же мои слова.
Позднее на этом сеансе она вернулась к этому эпизоду и сказала, что, хотя и 
сожалеет, что стала причиной моего беспокойства, тем не менее она была тронута 
— и довольна — тем, что была значима для меня. Этот взаимный обмен любезностями 
поразительно ускорил процесс терапии: на следующих сеансах она доверяла мне все 
больше и брала на себя все больший риск.
Не так давно я получил письмо по электронной почте от одного из моих пациентов:
Я люблю вас и одновременно ненавижу за то, что вы бросаете меня. Бросаете, не 
только отправляясь в Аргентину и Нью-Йорк и, как я знаю, в Тибет и Тимбукту, 
нет — вы бросаете меня каждую неделю, вы закрываете дверь, и, наверное, просто 
переключаетесь на бейсбол или проверяете Доу, выпиваете чашечку чая, 
насвистывая счастливую мелодию и совершенно не думая обо мне. И впрямь, почему