ечал, что «психопатологическая методология 
должна пользоваться ввиду своеобразия наблюдаемого предмета (больных с 
пограничными психическими расстройствами. — Ю.А.) орудием тех дисциплин, 
которые помогают познанию органического, физического бытия». /43- С.10/ Исходя 
из этого, Л.М. Розенштейн видел специалиста, который собирается заниматься 
изучением пограничных состояний, как психиатра «нового типа», не являющегося 
узким клиницистом или «клиницистом-психопатологом» и знающего вопросы 
неврологии, соматической патологии и биологии в широком ее понимании. Это 
необходимо врачу-психиатру, «дабы углубить и расширить психопатологическое 
познание». /43/ Эти суждения более чем полувековой давности весьма современны в 
наше время. К сожалению, врачам-психиатрам, работающим в специализированных 
психиатрических учреждениях, очень не хватает «синтетического» врачебного 
мышления.
   Абсолютизируя зачастую психопатологический метод и видя в нем единственный 
инструмент познания психопатологических проявлений, врачи значительно обедняют 
себя. Клинико-психопатологический метод может прежде всего выявить, 
констатировать и «описательно сфотографировать» имеющиеся психические 
расстройства, что имеет, как уже отмечалось, важнейшее значение для постановки 
диагноза, но не объяснить их. Причем в ряде случаев, особенно при анализе 
течения психотических расстройств, клинико-психопатологического исследования 
вполне достаточно для постановки диагноза и определения прогноза заболевания. 
Однако для дифференцированной оценки пограничных психических расстройств во 
многих случаях этого мало. Для оценки преморбидных особенностей психической 
деятельности больных и решения принципиального вопроса о том, когда началось 
заболевание, можно ли считать его проявления заострением, декомпенсацией 
преморбидных личностных черт или качественно новыми болезненными расстройствами,
 необходимы не только хорошие анамнестические данные, но и ретроспективный 
психологический анализ личностных особенностей и их динамики. В этом неоценимую 
пользу могут принести современные психодиагностические методы. Они позволяют, в 
частности, более четко и полно представлять индивидуальную значимость 
психогении (при ее наличии) в происхождении того или иного пограничного 
состояния и его динамики.
    Значительная роль для объяснения выявляемых у больного тех или иных 
пограничных психопатологических проявлений принадлежит оценке общесоматического 
и неврологического статуса. При этом необходима попытка выявления 
причинно-следственной зависимости психических и биологических (соматических) 
нарушений; она может быть как непосредственной, так и опосредованной. Именно 
поэтому современному врачу-психиатру необходимы серьезные знания в области 
общей медицины. Это позволяет, в частности, отмечая роль тех или иных 
биологических факторов в происхождении пограничных или психосоматических 
расстройств, не подменять ими значения социального влияния на больного. Такого 
рода биологизаторство, так же как и противоположное ему социологизаторство, 
оценивающее лишь психогенез неврозов и ряда психосоматических нарушений, уводят 
от полного представления о существе причин пограничных психических расстройств 
и обоснованных подходов к их терапии.
    Может быть, земские врачи в России XIX столетия и «семейные врачи» 
ближайшего будущего ближе к пониманию роли психических факторов в профилактике, 
клиническом оформлении и лечении разных соматических заболеваний и пограничных 
психических расстройств, чем представители современной медицины, разделившие 
болезни по отдельным системам и органам. Знакомство с работами таких выдающихся 
отечественных врачей и педагогов-исследователей, как С.П. Боткин, Г.А. Захарьин,
 А.А. Остроумов, Д.Д. Плетнев свидетельствует о том, что психогенным причинам 
при соматической патологии они придавали большее значение, чем многие 
современные интернисты.
    Психопатологическое изучение имеющейся симптоматики, психологический 
(психодиагностический) анализ состояния и ретроспективное выявление личностного 
своеобразия больного, соматическое (неврологическое) обследование с попыткой 
объяснения либо всей клинической картины, либо определенных симптомов — вот 
методологический путь, позволяющий видеть общее и частное в структуре 
болезненных нарушений. Он позволяет проводить «послойную» структурную 
диагностику, по Л.М. Розенштейну, пограничных состояний. При таком подходе то 
или иное выявленное расстройство расценивается не абстрактно и изолированно, а 
в соотношении со всей системой полученных сведений. На этом пути возможны более 
обоснованные диагностические решения, терапевтические и реабилитационные 
разработки. При этом нельзя забывать об общефилософском понимании болезни как 
нового качества (новой формы) жизнедеятельности. Это общее положение в 
патологии (Богомолец А.А., 1932; Сахаров Г.П., 1934; Сиротинин Н.Н., 1957; Адо 
А.Д., 1985) имеет прямое отношение к анализу существа болезненных состояний, 
рассматриваемых в рамках пограничных психических расстройств. При этом, если 
применять динамический анализ и оценивать количественные изменения психической 
деятельности человека, заболевающего той или иной формой пограничного состояния,
 то во многих случаях можно легко убедиться в правомерности количественного 
накопления тех или иных «предболезненных» феноменов и их переходе в новое 
качество — ту или иную оформившуюся нозологическую форму.
    При дифференциально-диагностической оценке имеющихся у больного 
неспецифических феноменологических психопатологических проявлений 
невротического уровня важнейшее место занимает их динамическая оценка. Она 
позволяет выявить эпизодичность, фрагментарность отдельных симптомов или, 
напротив, их стабильность и тенденцию к усложнению. На этом основании можно 
делать заключение о характере развития патологического процесса.
    Итак, выявленный характер имеющихся у больного психопа