тка) речь идет не о задержанном, а об искаженном 
развитии нервной системы, чем и определяется сложность структуры психической 
патологии.
    Клиническим выражением задержанного развития (по типу психического 
«дисгармонического» инфантилизма) Г.Е. Сухарева считает формы психопатий, в 
которых преобладает недоразвитие высших форм волевой деятельности при 
нормальных интеллектуальных возможностях личности («неустойчивые», «возбудимые»,
 «истероидные» и некоторые другие формы психопатии).
    Искаженное (диспропорциональное) развитие нервной системы проявляется в 
задержке формирования одних физиологических систем при ускоренном развитии 
других. Это главным образом конституциональные психопатии, в этиологии которых 
наследственным факторам принадлежит определенная роль. К ним относятся 
аффективные (аффективно-психопатические, или «циклотимические» в понимании П.Б. 
Ганнушкина), аутичные («шизоиды»), психастенические, паранойяльные и 
эпилептоидные личности.
    В особую группу Г.Е. Сухарева выделяет третий тип аномалий развития нервной 
системы, характеризуемый грубым органическим дефектом в связи с повреждением ее 
инфекционными, травматическими и токсическими агентами в течение 
внутриутробного или раннего постнатального периода. На этой основе формируются 
так называемые поврежденные психопатоподобные состояния, клиническая картина 
которых сочетается с симптомами резидуальной церебральной недостаточности 
(«органические» психопатии).
    При знакомстве с многочисленными работами, посвященными патогенезу, клинике,
 диагностике пограничных состояний, выполненными на протяжении последних 100 
лет в разных странах мира, можно легко убедиться, что дифференцированная 
клиническая группировка их основных клинических форм в принципе повторяет то, 
что было обосновано выдающимися психиатрами, жившими на рубеже XIX—XX веков. Из 
этого нетрудно прийти к заключению, что умение овладеть в действительности 
оценкой закономерностей возникновения и течения пограничных состояний требует 
обязательного использования опыта прошлого.
    Ретроспективный взгляд на клинические рамки пограничных состояний позволяет 
проследить достаточно четкие тенденции в их понимании различными авторами.
    На протяжении почти столетия сохраняется и лишь несколько уточняется 
определение невротических расстройств (неврозов), как таких болезней нервной 
системы, при которых, «несмотря на прижизненные тяжелые и опасные симптомы, по 
смерти мы не находим никаких анатомических изменений, могущих объяснить 
болезненные явления...». /9- С.295/ По мере обнаружения этиологических факторов 
и анатомических изменений, лежащих в основе того или иного пограничного 
состояния, они служили основанием для самостоятельного анализа соответствующих 
болезненных расстройств, которые в связи с этим исключались из группы неврозов 
или психопатий. В рамках основных форм пограничных состояний сохраняются 
преимущественно функциональные, т.е. обратимые, грубо непрогредиентные 
заболевания, психические изменения при которых не доходят до степени формальных 
психотических расстройств (таких как галлюцинации, бред, автоматизмы, слабоумие 
и др.). Точный патогенез подобных заболеваний и локализация патологического 
процесса остаются невыясненными. При этом наблюдается сужение границ неврозов и 
психопатий — группы болезней, служившей, по словам P. Janet, «удобным ящиком, в 
который без исследования бросали все факты, для которых не имели определенного 
места». /10- С.296-297/ Это происходит как за счет вычленения отдельных 
заболеваний, так и неудач, связанных с попытками расширительного толкования 
пограничных состояний.
Системный анализ механизмов психической дезадаптации, сопровождающей 
пограничные психические расстройства.
    Принципы изучения системной организации функций, включая и поведение 
человека, все более широко внедряются в современное естествознание. Системный 
анализ позволяет находить новые пути к познанию, преодолевать его 
односторонность. L. Bertalanffy (1947), предложивший концепцию «общей теории 
систем», отмечал, что система является комплексом элементов, находящихся во 
взаимодействии. Известные исследователи системных процессов Р. Акофф и Ф. Эмери 
дают более распространенное определение: система — это «множество 
взаимосвязанных элементов, каждый из которых связан прямо или косвенно с каждым 
другим элементом, а два любые подмножества этого множества не могут быть 
независимыми. Следовательно, система должна состоять по меньшей мере из двух 
элементов и связей между каждым из элементов и каким-нибудь другим элементом 
множества. Элементы системы образуют полностью связанное множество, которое 
невозможно разложить на несвязанные подмножества. Поэтому, хотя система может 
являться частью большей системы, ее нельзя разложить на независимые подсистемы».
 /11- С.27/
    Исходя из приведенных определений, системный анализ делает основной упор на 
целостное понимание исследуемых объектов, помогает осознавать необходимость их 
«многослойного» анализа, при котором каждое выдвигаемое суждение имеет 
непосредственное приложение лишь к явлениям, ограниченным определенными рамками,
 а не ко всем «слоям» наблюдаемых факторов (к ним оно может быть обращено лишь 
опосредованно).
    Применение системного анализа тех или иных явлений с целью выяснить 
взаимодействие различных подсистем может дать значительно больше, чем только 
одни аналитические методы при изучении частных процессов. По мнению П.К. 
Анохина, «функциональная система является первичной формой интеграции, для 
которой характерны такие свойства и типы функционирования, каких нет у 
отдельных частей органов и в обособленных процессах». /12- С.79/ Благодаря 
системному анализу, являющемуся своеобразным «логико-методологическим 
инструментом» изучения различных сложных процессов, удается объяснить механизм 
качественно новых свойств цело