о действия, чтобы выведать у 
Белого Безмозглого хотя бы минимальные сведения об этом асимметричном дуализме.
-- М-м... -- попробовал начать он, -- но ведь асимметричный дуализм языкового 
знака, как Вы его называете... -- этим, наверное, еще не исчерпывается наше 
знание о мире...
-- Исчерпывается, -- лаконично возразило Белое Безмозглое и уснуло, успев 
повторить только: -- Фердинанд де Соссюр... Тут Петропавел прямо-таки 
рассвирепел.
-- Проснитесь! -- заорал он. -- Сколько можно спать!
Белое Безмозглое проснулось и сказало:
-- Не злитесь. Злоба -- не воробей: выпустишь -- не поймаешь.
-- Тогда немедленно объясните мне про дуализм и про Фердинанда! -- отчеканил 
Петропавел.
Белое Безмозглое вздрогнуло и испуганно залепетало что-то нечленораздельное, но 
мгновенно впало в такой глубокий сон, что со страху, должно быть, захрапело, 
как солдат.
-- Ну, ладно! -- зловеще произнес Петропавел. -- Тогда держитесь! -- Он 
ухватился за свободный конец сети и с некоторым трудом перевернул тяжелое Белое 
Безмозглое вверх ногами. Потом прицепил сеть к толстому суку дуба на окраине 
поляны. Через непродолжительное время, -- видимо, от ощущения неловкости в теле 
-- Белое Безмозглое проснулось и поинтересовалось:
-- Что это со мной?
-- Вы висите на дереве и сейчас объясните мне то, о чем я Вас просил.
Белое Безмозглое тут же попыталось уснуть, но положение тела обязывало 
бодрствовать, и, не сумев опочить, оно тихо и безутешно заплакало.
-- Объясняйте! -- приказал неумолимый Петропавел. -- Объясняйте -- и я верну 
Вас на Ваш пень.
-- Ну... -- принялось ерзать зареванное уже Белое Безмозглое, -- это понятие, 
асимметричный дуализм языкового знака, введено одним лингвистом швейцарским, 
которого звали Фердинанд де Соссюр... Он рассматривал языковой знак -- допустим,
 слово -- как единство означающего и означаемого... то есть формы... внешней 
оболочки знака... собственно звуков... и смысла... Хватит?
-- Мало, -- отрезал Петропавел.
-- Между формой знака и его смыслом отношения асимметричные! -- взревело Белое 
Безмозглое. -- Название никогда не раскрывает сущности предмета, никогда не 
покрывает смысла!.. -- На Белое Безмозглое невыносимо было смотреть: глаза на 
его сильно набеленном лице постоянно закрывались и открывались, голова то 
безжизненно повисала, то вновь поднималась кверху. Борьба с подступавшим сном 
была, по-видимому, крайне мучительной. Петропавел отвернулся и принялся 
разглядывать куст.
-- Подробнее! -- офицерским голосом скомандовал он, сам удивляясь своей 
жестокости.
Заплетающимся языком Белое Безмозглое бормотало уже чуть слышно:
-- Что ж тут подробнее... Если название не раскрывает сущности предмета... 
бессмысленно пытаться объяснять что бы то ни было с помощью названий... Имена 
условны... Они не воссоздают предметного мира... Они создают свой мир... это 
мир имен... мир слов... Их придумали, чтобы обмениваться словами, а не 
предметами... предметы бывают тяжелыми... они не всегда под рукой... ногой... 
головой... -- и Белое Безмозглое прикинулось уснувшим.
-- Вы же не спите! -- укорил наблюдательный Петропавел и вдруг почувствовал, 
как откуда-то сверху возник очень направленный ледяной ветер и почти тут же на 
уровне лица Петропавла завис некто величиной с годовалого младенца, но плотный 
и старый. В руке его была колотушка, которой он немедленно и со страшной силой 
ударил Петропавла в лоб. Когда Петропавел пришел в себя и почувствовал ужасную 
боль, старый младенец отрекомендовался:
-- Гном Небесный. Прошу любить и жаловаться.
-- Очень голова болит, -- охотно пожаловался Петропавел.
-- Рад слышать, -- ответил Гном Небесный. -- Сейчас же отцепите Белое 
Безмозглое от дерева. Феодал!
Петропавел, у которого все плыло перед глазами, беспрекословно повиновался. Все 
это время Гном Небесный висел на небольшой высоте очень строгий.
-- Твое имя? -- спросил он по окончании процедуры. Белое Безмозглое отползало. 
Петропавел не смог вспомнить своего имени точно: -- Меня зовут... не то Петр, 
не то Павел...
-- Ясно. И чего ж это ты бесчинствуешь? Тут все-таки ЧАСТНАЯ ПОЛЯНА, -- между 
прочим, гордость нашей ЧАЩИ ВСЕГО.
-- Я только хотел, чтобы оно договорило то, что начало, -- попытался 
оправдаться Петропавел. Гном Небесный нахмурился:
-- Зачем тебе это?
-- Кто сказал "А", пусть скажет "Б", -- объяснился Петропавел коротко, по 
причине головной боли.
После некоторого размышления Гном Небесный заметил:
-- Тут у нас так никто не делает. -- Помолчав, он добавил: -- И слава богу.
-- Но почему? -- от боли глаза у Петропавла вылезли на лоб.
-- Во-первых, глаза убери со лба, -- порекомендовал Гном Небесный и своей 
колотушкой что было сил хватил Петропавла по темени. Удовлетворившись 
результатом, он довольно хмыкнул и продолжал. -- А во-вторых, если тебе сказали 
"А", то "Б" уже само собой разумеется. А все, что само собой разумеется, никому 
не интересно. -- Тут гном Небесный подозрительно посмотрел на Петропавла. -- 
Или, может быть, тебе интересно то, что само собой разумеется?
Петропавел тер темя и не следил за разговором.
-- За р