нем и внезапно вычислил:
-- Да это же Слономоська, путь к которому долог и труден!..
-- Ну, слава богу! -- ответило существо и, обратившись к толпе, заявило: -- Вот 
вам простой логический пример того, как некто, предварительно обдумав, кто 
такой Слономоська, искренне принимает меня за Слономоську, поскольку считает, 
что я Слономоська, каковым я de facto и являюсь в его глазах.
-- Оно разговаривает! -- раздались отовсюду крики ужаса -- и в панике люди 
бросились врассыпную: миг -- и улица опустела.
-- Вы по какому вопросу? -- сразу поинтересовался Слономоська.
-- Спящая Уродина,-- лаконично ответил Петропавел, понимая гнев Слономоськи по 
поводу глупости людей. Слономоська вздрогнул:
-- А что с ней?
-- Ничего-ничего, -- счел необходимым успокоить его Петропавел. -- Просто я 
хочу попросить Вас проводить меня к ней... или рассказать, как пройти. Я должен 
поцеловать ее.
-- Спящая Уродина -- моя невеста, -- неожиданно сообщил Слономоська. -- Я 
поставлю ее в известность об этом после сна.
-- Поздравляю Вас,-- пролепетал Петропавел, не веря своим ушам.-- Я видите ли, 
и не собирался на ней жениться: только поцеловать -- и все...
-- Целовать без намерения жениться -- свинство! -- гневно выкрикнул Слономоська.

-- Да просто так нужно, поймите! По преданию... -- оправдывался Петропавел.
-- В тексте предания упомянуто Ваше имя? -- осведомился Слономоська.
-- Еще не хватало! -- не сдержался Петропавел.-- Слава богу, нет!..
-- Ну, милый мой... Зачем же Вы берете на себя такие полномочия? Вы напоминаете 
мне человека, который, случайно завидев судно, готовое к спуску на воду, 
разбивает о его нос бутылку шампанского и провозглашает: "Нарекаю это судно 
"Королева Элизабет", после чего судно все равно остается безымянным, потому как 
дать ему имя может не кто угодно, а только тот, кому предоставлены 
соответствующие полномочия".
-- Но я не сам решил целовать Спящую Уродину! Так решил народ. Мне-то уже, во 
всяком случае, это удовольствия не доставит.
Слономоська заплакал и запричитал:
-- Это свинство с Вашей стороны -- так отзываться о ней! А целовать без 
удовольствия -- дважды свинство. Вы свинья, голубчик! Даже, две свиньи.
-- Прекратите истерику,-- сказал Петропавел. -- Спящая Уродина и не заметит, 
кто ее поцеловал. Она проснется после этого. А во время поцелуя она все еще 
будет спать как мертвая. И видеть сны.
-- Да она и не проснется от Вашего поцелуя,-- успокоился вдруг Слономоська. -- 
В предании говорится: "...и поцелует Спящую Уродину как свою возлюбленную". Вам 
так не поцеловать.
-- Так ее никому не поцеловать,-- обобщил Петропавел.-- Трудно предположить, 
что в нее кто-нибудь влюбится.
-- В Вас просто абсурдности маловато для такого предположения. -- После этого 
заявления Слономоська, кажется, почувствовал себя отчаянным парнем и бросил 
Петропавлу в лицо: -- Я влюблен в Спящую Уродину.
Петропавел смутился:
-- Прошу прощения... только я что-то не соображу, почему бы Вам самому не 
поцеловать ту, в которую Вы влюблены. Слономоська сразу весь сник:
-- Видите ли... я бы хотел, чтобы Вы меня правильно поняли... я не могу: это 
как-то уж слишком само собой разумеется. А все, что слишком само собой 
разумеется, идет вразрез с моей природой. Природа моя ужасно противоречива.
-- И -- что же? -- Петропавел ничего не понял.
-- Ну... и... Дело в том, что у меня тяжелое наследственное заболевание -- 
мания двуличия. Все, что не содержит в себе противоречия, исключено для меня. Я 
влюблен в Спящую Уродину и хочу жениться на ней, но, поскольку именно такое 
положение дел не противоречит поцелую, как раз он-то для меня и невозможен.
-- Это настолько серьезно? -- спросил Петропавел.
-- Очень, -- заплакал Слономоська. -- Когда я понял, что могу сделать Спящую 
Уродину несчастной, если предложу ей жизнь без поцелуев, я решил покончить с 
собой. Но и это оказалось невозможным. Я так и не сумел решить, кого убить в 
себе -- Слона или Моську: ведь в соответствии с моей противоречивой природой, 
убив одного, я должен был сохранить жизнь другому. И я понял тогда, что весь я 
не умру.
-- М-да, -- сказал Петропавел. -- Печальная история. А чего Вы на меня-то 
взъелись, если сами не собираетесь целовать Спящую Уродину?
-- Но ведь Ваша природа не столь противоречива! Для Вас ненормально целовать не 
по любви? Поэтому, прежде чем целовать Спящую Уродину, Вы, как нормальный 
человек -- а я надеюсь, что передо мною нормальный человек! -- обязаны 
влюбиться в нее. В противном случае я растопчу Вас. -- Петропавел посмотрел на 
страшного Слономоську и понял, что тот растопчет. -- Однако влюбиться в нее Вы, 
конечно, не сможете. Она страшна, как смерть.
-- Не скажите, -- задумчиво возразил Петропавел. -- Смерть страшнее. -- 
Слономоська улыбнулся, восприняв это заявление как комплимент Спящей Уродине, а 
Петропавел с грустью продолжал: -- Но скорее уж Вы уговорите меня жениться на 
ней -- это все-таки во многом внешняя сторона дела, -- чем влюбиться в нее: тут 
уж сердцу не прикажешь!
Они помолчали. Ситуация казалась безвыходной.
-- Я думаю, -- очнулся вдруг Слономоська, -- что при решении вопроса нам нужно 
исходить из интересов Спящей Уродины. Она все-таки женщина. Кого из нас она 
предпочтет?
-- Конечно, Вас! -- уверенно