ность всеми силами защищать свое достояние против воздействий извне. Дети 
понимают, что значит "лишиться", намного раньше, чем они учатся считаться с 
собственное тью другого Для последнего шага необходимо, чтобы отношения с 
внешним миром расширились и углубились и чтобы возникло осознание того, что 
окружающие люди берегут свою собственность не меньше, чем ребенок свою Развитие 
понятий "мой" и "твой", с другой стороны, недостаточно, чтобы оказать решающее 
влияние на поведение ребенка; этому развитию противостоят сильные желания 
присвоения собственности. Оральная жадность, анальногенные тенденции иметь, 
держать, собирать, ко пить, потребность в фалических символах склоняют к 
воровству. Воспитательным воздействиям и следующим за ними требованиям СВЕРХ-Я 
нелегко оказывать противо действие Я и закладывать основы честности. 
"Жульничает" ли ребенок или нет, т.е. что диагностичес ки и с социальной точки 
зрения обозначается как "вор",
       164
      А Фрейд
      зависит в итоге от целого ряда положений. Отдельное жульническое действие 
может основываться на том, что рассматриваемое детское Я запоздало в достижении 
своей самостоятельности; что объектные отношения между внешним миром и Я 
недостаточно сформированы; что отсутствует осознание; что СВЕРХ-Я является 
слишком инфантильным умственно неразвитые и отставшие дети жульничают из-за 
всех этих причин. Там, где развитие само по себе нормально, ту же самую картину 
могут создавать временные регрессии в том или ином важном плане. Жульничество 
выступает тогда временно и исчезает в дальнейшем развитии. Длительные регрессии 
в каждом из названных отношений приводят к жульничеству как компромиссному 
образованию, т.е. как невротическому симптому. Там, где ребенок жульничает, 
потому что его Я не может привести под свое господство нормальные, 
соответствующие возрасту желания присвоения, это действие является 
"диссоциальнь1м" симптомом, т.е. знаком недостаточного приспособления к 
моральным требованиям внешнего мира. Так же, как при лжи, этиологические 
смешанные образования более часто встречаются на практике, чем описанные выше 
чистые формы; мы имеем комбинированные следствия задержек в развитии, регрессий 
и дефектов Я и СВЕРХ-Я. То, что все диссоциальные дети прежде всего обкрадывают 
мать, может служить доказательством того, что все жульничество в конце концов 
возвращается к причинному единству "моего" и "твоего", себя самого и объекта. 
Масштабы тяжести заболевания
      Нет сомнений в том, как относиться к происходящим в детстве психическим 
нарушениям: легкомысленно или серьезно. Во взрослой жизни мы ведем себя в этом 
отношении прежде всего по трем критериям: 1) по самой картине симптома; 2) по 
силе субъективных ощущений страдания; 3) по величине нарушений жизненноважных 
достижений. По понятным причинам ни одна из этих точек зрения не приемлема для 
детской жизни. 1. До тех пор, пока в рассмотрение входят симптомы, мы знаем, 
что в годы развития они означают не то же самое, что позже, где мы по ним 
"ориентируем себя в поставке диагноза" (З.Фрейд, 1916/17, Собр. соч., XI, с. 
279). Детские задержки, симптомы и страхи не во всех случаях являются (как 
бывает позже) результатом патологичес-
      Глава 4 Патологическое детское развитие
      165
      ких влияний, а также часто бывают сопутствующими явлениями нормальных 
процессов развития. Сколько бы определенная фаза развития ни ставила перед 
ребенком чрезмерных требований, могут встречаться симптомооб-разные явления, 
которые - предполагая разумное окружение — опять исчезают, как только 
осуществится приспособление к новой ступени или будет пройден ее пик. Сколько 
бы мы ни исследовали, даже такие мгновенные нарушения нелегко понять: они 
соответствуют предостережениям о уязвимости ребенка; они исчезают часто лишь 
внешне, т.е. они могут возникнуть путем новых нарушений на следующей ступени; 
они также оставляют после себя шрамы, которые могут с\ужить исходными пункта- . 
ми бо\ее позднего симптомного образования. Однако в конечном счете верно, что в 
детской жизни даже явно серьезные симптомы могут вновь исчезнуть. Фобические 
избегания, навязчиво невротическая осторожность, нарушения сна и питания 
нередко отвергаются ребенком, едва только родители обращаются в клинику, просто 
напросто, если лежащие в их основе фантазии вызывают меньше страха, чем 
мешающие диагностические исследования. По тем же самым причинам вскоре после 
начала или во время воздействия изменяется или исчезает симптоматология. 
Симптоматологическое улучшение означает в итоге для ребенка еще меньше, чем для 
взрослых. 2. Похоже обстоит дело с субъективным страданием. Взрослые решаются 
пойти лечиться, если происходящее от болезни душевное страдание превосходит 
выносимые размеры. Иначе у детей, где фактор страдания сам по себе мало говорит 
о наличии или тяжести психического нарушения. За исключением состояний страха, 
которые тяжело переносятся ребенком, они меньше, чем взрослые страдают от своих 
симптомов. Например, фобические и навязчиво невротические меры, служащие 
уклонению от страха и неудовольствия, желанны ребенку, и соответствующие им 
ограничения нормальной жизни больше мешают взросло^ му окружению, чем самому 
пациенту Нарушение питания и отказ от пищи, нарушения сна, припадки бешенства и 
т п. с позиции ребенка оправданы и только в глазах матери являются мешающими 
явлениями. Ребенок страдает от них только, пока окружающий мир препятствует ему 
проявлять их во всей полноте, и рассматривает затем вмешательство взрослых, а 
не сам симптом в качестве источника страданий. Даже постыдные симптомы как 
ночное недержание
       166
      А. Фрейд