разумеется, ждем, что этот материал воспроизводит в каком-нибудь искажении 
неизвестный материал, может быть, даже искаженный в смысле полной 
противоположности. Из сырого материала, который дал первый анализ с пациентом, 
можно было также сделать несколько выводов, которые удалось вплести в искомую 
связь. За упоминанием об овцеводстве можно было искать доказательств его 
сексуальных исследований, интересы которых он мог удовлетворять во время своего 
посещения стад совместно с отцом, но при этом также должны были иметь место и 
намеки на страх смерти, потому что овцы погибли, по большей части, от мора. То, 
что в сновидении' было ярче всего, — волки на дереве, прямо вело к рассказу 
деда, в котором не могло быть ничего другого, захватывающего и возбуждающего 
сновидение, как только связь с кастрационным комплексом. Из первого неполного 
анализа сновидения мы далее заключили, что волк является заместителем отца, так 
что в этом первом кошмарном сне проявился страх перед отцом — страх, который с 
того времени преобладал во всей его жизни. Такой вывод сам по себе, правда, не 
был еще обязателен. Но если в результате предварительного анализа мы сопоставим 
то, что удается вывести из данного сновидцем материала, то у нас имеются 
приблизительно следующие отрывки для реконструкции: Действительное событие — 
относится к очень раннему возрасту — разглядывание — неподвижность — 
сексуальные проблемы — кастрация — отец — что-то страшное.
       398
      3 Фрейд
      Однажды пациент стал продолжать толкование сновидения. Место сновидения, 
говорил он, в котором значится: вдруг окно само распахнулось, не совсем 
выяснено в отношении к окну, у которого сидит портной и через которое в комнату 
впрыгивает волк. Оно должно означать: вдруг открываются глаза. Следовательно, я 
сплю и вдруг просыпаюсь, при этом что-то вижу: дерево с волками на нем. Против 
этого ничего нельзя было возразить, но это можно было использовать дальше. 
Внимательное разглядывание, приписываемое в сновидении волкам, оказывается, 
нужно перенести на него самого. Тут в решительном пункте имело место 
превращение в противоположное, которое, впрочем, проявляется посредством 
другого превращения в явном содержании сновидения Превращением было также и то, 
что волки сидели на дереве, между тем как, по рассказу деда, они находились 
внизу и не могли влезть на дерево. Если в таком случае и другой момент, 
подчеркнутый сновидцем, искажен превращением в противоположное, тогда вместо 
неподвижности (волки сидят совершенно неподвижно, глядят на небо и не трогаются 
с места) должно наблюдаться большое движение. Он, следовательно, внезапно 
проснулся и увидел перед собой сцену, заключавшуюся в большом движении, на 
которую он смотрел с напряженным вниманием. В одном случае искажение состоит в 
замене субъекта объектом, активности пассивностью, быть рассматриваемым вместо 
рассматривать; в другом случае — в превращении в противоположное: спокойствие 
вместо подвижности. Дальнейший шаг вперед в понимании сновидения составила 
появившаяся внезапно мысль: дерево это — елка. Теперь он уже знал, что 
сновидение появилось перед самым рождеством в ожидании сочельника. Так как день 
рождества был также и днем его рождения, то явилась возможность с точностью 
установить время сновидения и происшедшего в связи с ним изменения его 
душевного состояния. Это было накануне дня его рождения на четвертом году жизни.
 Он заснул в напряженном ожидании того дня, когда должен был получить двойные 
подарки. Нам известно, что ребенок при таких условиях легко предвосхищает 
исполнение своих желаний в сновидении. В сновидении, следовательно, было уже 
рождество, содержание сновидения показывало ему предназначенные для него 
подарки, которые висели на дереве. Но вместо подарков оказались волки, и сон 
закончился тем, что им овла-
      СновиВение и первичная сцена
      399
      дел страх быть съеденным волком (вероятно, отцом) и тогда он прибег к 
помощи няни. Знание его сексуального развития до сновидения дает нам 
возможность восполнить пробел в сновидении и объяснить превращение 
удовлетворения в страх. Среди образующих сон желаний сильней всего, вероятно, 
было желание получить сексуальное удовлетворение, которого он тогда добивался 
от отца. Силе этого желания удалось освежить давно забытые следы воспоминаний о 
сцене, которая могла ему показать, какой вид имело сексуальное удовлетворение, 
доставляемое отцом, и в результате появился испуг, отчаяние перед исполнением 
этого желания, вытеснение этого душевного движения, выразившегося в этом 
желании, и он обратился в бегство от отца к не представляющей опасности няне. 
Значение этого срока — рождества — сохранилось в указанном воспоминании о 
первом припадке ярости, явившейся следствием неудовлетворенности 
рождественскими подарками. Воспоминание соединило правильное с неправильным; 
оно не могло быть верным без всяких изменений, потому что, согласно часто 
повторяемым показаниям родителей, его "испорченность" обратила на себя внимание 
уже после их возвращения осенью, а не на рождестве; но самое существенное во 
взаимоотношении между недостаточным любовным удовлетворением, яростью и 
рождеством сохранилось в воспоминании. Но какой образ мог вызвать действующую в 
ночное время сексуальную тоску и оказаться в состоянии так интенсивно отпугнуть 
от желанного удовлетворения? Судя по материалу анализа, этот образ должен был 
выполнить одно условие: он должен был подходить для того, чтобы обосновать 
убеждение в существовании кастрации. Страх кастрации становился в таком случае 
двигателем для превращения аффекта. Тут я подхожу к месту, где мне приходится 
придерживаться хода анализа. Боюсь, это будет в то же время и тем местом, где 
читатель перестанет мне верить В ту ночь из хаоса бессознательных следов 
воспринятых впечатлений оживилась картина коитуса между родителями при не самых