значения таких мотивов могущества, я никогда не был убежден в том, что они 
действительно могут играть приписываемую им доминирующую и исключительную роль. 
Если бы я не довел анализ моего пациента до конца, то наблюдения, сделанные 
мной в этом случае, должны были бы послужить поводом к тому, чтобы исправить 
мое предвзятое мнение в пользу взглядов Адлера. Неожиданным образом конец этого 
анализа дал новый материал, из которого стало ясно, что эти мотивы могущества 
(в нашем случае тенденция унижения) влияли на выбор объекта только как 
дополнительная тенденция и как рационализация, между тем как настоящая, 
глубокая, детерминирующая причина дала мне возможность остаться при моих 
прежних убеждениях ч. Когда случилось известие о смерти сестры, рассказывал 
пациент, он почувствовал еле ощутимый намек на душевную боль. Он заставлял себя 
проявлять признаки печали и с полным душевным спокойствием мог радоваться тому, 
что остался теперь единственным наследником. К этому времени он находился уже в 
течение нескольких
      1) См. ниже.
      Соблазн и его непосредственные последствия
      387
      лет во власти своей последней болезни. Должен сознаться, что одно только 
это сообщение лишило меня на некоторое время уверенности в правильности моего 
диагноза. Можно бь1ло допустить, что боль из-за потери самого любимого члена 
семьи в проявлении своем наткнется на задержку из-за непрекращающейся ревности 
и вследствие примеси ставшей бессознательной инцестуозной влюбленности, но я 
все же не мог отказаться от мысли, что непроявленный взрыв душевной боли должен 
был найти себе какую-нибудь замену. Эта замена в конце концов нашлась в другом, 
оставшемся ему непонятным проявлении чувств. Несколько месяцев спустя после 
смерти сестры он сам совершил путешествие в TV местность, где она умерла, 
посетил там место дуэли великого поэта, бывшей) тогда его идеалом, и проливал 
горячие слезы на этой могиле. Эта реакция казалась ему самому странной, потому 
что ему было хорошо известно, что со смерти обожаемого поэта прошло больше, чем 
два поколения. Он понял ее только тогда, когда вспомнил, что отец часто 
сравнивал стихотворения покойной сестры с произведениями великого поэта. Другое 
указание на правильное понимание этого акта почитания, оказанного как будто 
поэту, он случайно привел в своем рассказе. Прежде он неоднократно повторял, 
что сестра застрелилась, а теперь он должен внести поправку, что она приняла яд,
 Но поэт на дуэли был застреляй из пистолета. Теперь возвращаюсь к истории 
брата, которую я, однако, с этого момента должен в некоторой части изложить 
прагматически. Оказалось, что в то время, когда сестра начала свои попытки 
соблазна, мальчику было 31/4—3 1/2 года. Это произошло, как сказано, весною 
того же года, в летние месяцы которого появилась гувернантка, и когда осенью 
родители, по своем возвращении домой, нашли в нем такую глубокую перемену. 
Весьма естественно эту перемену в нем привести в связь с имевшим место в этот 
период времени пробуждением его сексуальности. Как реагировал мальчик на 
соблазн его старшей сестры? Ответ гласит: отказом, но отказ относился к лицу, а 
не к делу. Сестра, как половой объект, оказалась для него неприемлимой, 
вероятно, потому, что отношение к ней вследствие соревнования из-за любви 
родителей приняло враждебный характер. Он стал ее избегать, и ее ухаживания 
скоро кончились. Но он старался вместо нее найти другое любимое лицо, и 
рассказы самой сестры, ссылав-
       388
      3 Фрейд
      шейся на пример няни, руководили ее выбором. Он начал поэтому играть 
перед няней своим органом, что, как и во многих других случаях, когда дети не 
скрывают своего онанизма, должно пониматься, как попытка соблазнить Няня 
разочаровала его, сделала серьезное лицо и сказала, что нехорошо так делать: у 
детей, которые этим занимаются, на этом месте делается "рана". Влияние этих 
слов, напоминающих угрозу, можно проследить в различных направлениях. Благодаря 
им ос лабла его привязанность к няне. Теперь он мог бы на нее рассердиться, 
позже, когда наступили его припадки яро сти, оказалось также, что он 
действительно озлоблен против нее Но д \я него было характерно, что всякую л.
иби-динозную позицию, от которой он должен Оыл онувз.иь ся, он сначала упорно 
защищал против новой. Когда на сцену появилась гувернантка и обругала няню, 
прогнала из комнаты, пыталась подорвать ее авторитет, он преувеличил свою 
любовь к няне и проявил ненависть и упрям ство по отношению к нападающей 
гувернантке Тем не менее, втайне он стал искать другой секс} альный объект 
Соблазн указал ему на пассивную сексуальную цель — искание чьих-либо 
прикосновений к своим гениталиям; мы услышим, от кого он хотел этого добиться и 
какие пути вели его к этому выбору. В полном соответствии с нашим ожиданием, мы 
узнаем, что с первыми генитальными возбуждениями начались его сексуальные 
исследования л что скоро он столкнулся с проблемой кастрации. В это время он 
имел возможность наблюдать при мочеиспускании свою сестру и ее приятельницу. 
Благодаря своей проницательности, он мог бы и сам, наблюдая их, понять 
настоящее положение вещей, но он вел себя при этом так, как нам это известно о 
других маль чиках. Он отклонил мысль, что видит здесь подтвержде ние раны, 
которой угрожала няня, и объяснил себе, что это "переднее роро" девочек. Такое 
решение не покончило с темой о кастрации; во всем, что он слышал, он находил 
новые намеки на нее. Когда однажды детям дали ок рашенные продолговатые конфеты,
 то гувернантка, склонная к диким фантазиям, объявила, что это куски 
разрезанный змей. Это напомнило ему, что отец однажды во время гуляния увидел 
змею и разрубил ее своей палкой на куски. Он слышал, как читали историю (из 
"Рейнеке-Лиса"), как волк хотел зимой ловить рыбу и пользовался своим хвостом