представлял, все это я придумал, проснулся я уже раньше". Я: "Что это должно 
значить: измятый жираф? Ведь ты знаешь, что жирафа нельзя смять, как кусок 
бумаги". Он: "Это я знаю. Я себе так и представлял. Этого даже не бывает на 
свете''. Измятый жираф совсем лежал на полу, а я его взял себе, взял руками". 
Я: "Что, разве можно такого большого жирафа взять руками?" Он: "Я взял руками 
измятого". Я: "А где в это время был большой?" Он: "Большой-то стоял дальше, в 
сторонке". Я: "А что ты сделал с измятым?" Он: "Я его немножко подержал в руке, 
пока большой перестал кричать, а потом сел на него". Я: "А зачем большой 
кричал?" Он: "Потому что я у него отнял маленького". Замечает, что я все 
записываю, и спрашивает: "Зачем ты все записываешь?" Я: "Потому что я все это 
пошлю одному профессору, который у тебя отнимет "глупость". Он: "Ага, а ты ведь 
написал и то, что мама сняла рубашку, ты это тоже дашь профессору?" Я: "Да, и 
ты можешь поверить, что он не поймет, как I) Ганс на своем языке определенно 
заявляет, что это была фантазия.
      История болезни и анализ
      293
      i"')
      можно измять жирафа". Он: "А ты ему скажи, что я сам этого не знаю, и 
тогда он не будет спрашивать, а когда он спросит, что такое измятый жираф, 
пусть он нам напишет, и мы ему ответим или сейчас напишем, что я сам этого не 
знаю". Я: "Почему же ты пришел ночью?" Он: "Я этого не знаю". Я: "Скажи-ка мне 
скоро, о чем ты теперь думаешь?" Его желания: а) Он (с юмором): "О малиновом 
соке". 6) Я: "О чем еще?" в) Он: "О настоящем ружье для убивания насмерть" Я: 
"Тебе ведь это не снилось?" Он: "Наверное, нет; нет, — я знаю совершенно 
определенно". "Он продолжает рассказывать: "Мама меня так долго просила, чтобы 
я ей сказал, зачем я пришел ночью. А я этого не хотел сказать, потому что мне 
было стыдно перед мамой". Я: "Почему?" Он: "Я этого не знаю". "В 
действительности жена моя расспрашивала его все утро, пока он не рассказал ей 
историю с жирафами". "В тот же день фантазия с жирафами получает разгадку". 
"Большой жираф — это я (большой penis — длинная шея), измятый жираф — моя жена 
(ее половой орган), и все это в результате моего разъяснения". "Жираф: см.
поездку в Шенбрунн". "Кроме того, изображение жирафа и слона висят над его 
кроватью". Все вместе есть репродукция сцены, повторяющейся в последнее время 
почти каждое утро. Ганс приходит утром к нам, и моя жена не может удержаться, 
чтобы не взять его на несколько минут к себе в кровать. Тут я обыкновенно 
начинаю ее убеждать не делать этого ("большой жираф кричал, потому что я отнял 
у него измятого"), а она с раздражением мне отвечает, что это бессмыслица, что 
одна минута не. может иметь последствий и т.д. После этого Ганс остается у нее 
на короткое время ("тогда большой жираф перестал кричать, и тогда я сел на 
измятого жирафа"). 1) Отец, чувствуя свою беспомощность, пробует применить 
классический прием психоанализа. Это немного ему помогает, но полученные данные 
могут все-таки иметь глубокий смысл в свете дальнейших открытий.
       294
      -3. Фрейд
      "Разрешение этой семейной сцены, транспонированной на жизнь жирафов, 
сводится к следующему: ночью у него появилась сильная тоска по матери, ее 
ласкам, ее половому органу, и поэтому он пришел в спальню. Все это — 
продолжение его боязни лошадей". Я мог бы к остроумному толкованию отца 
прибавить только следующее: "сесть на что-нибудь" у Ганса, вероятно, 
соответствует представлению от обладании. Все вместе — это фантазия упрямства, 
которая с чувством удовлетворения связана с победой над сопротивлением отца: 
"Кричи, сколько хочешь, а мама все-таки возьмет меня в кровать, и мама 
принадлежит мне". Таким образом, за этой фантазией скрывается все то, что 
предполагает отец: страх, что его не любит мать, потому что его Wiwimacher 
несравненно меньше, чем у отца. На следующее утро отец находит подтверждение 
своего толкования. "В воскресенье, 29 марта, я еду с Гансом в Лайнц. В дверях, 
прощаясь, я шутя говорю жене: "Прощай, большой жираф". Ганс спрашивает: "Почему 
жираф?" Я: "Большой жираф — это мама". Ганс: "Неправда, а разве Анна — это 
измятый жираф?" "В вагоне я разъясняю ему фантазию с жирафами. Он сначала 
говорит: "Да, это верно", а затем, когда я ему указываю, что большой жираф — 
это я, так как длинная шея напомнила ему Wiwimacher, он говорит: "У мамы тоже 
шея, как у жирафа, — я это видел, когда мама мыла свою белую шею'41. "В 
понедельник 30 марта утром Ганс приходит ко мне и говорит: "Слушай, сегодня я 
раздумывал о двух вещах". — "Первая?" "Я был с тобою в Шенбрунне у овец, и там 
мы пролезли под веревки, потом мы это сказали сторожу у входа, он нас и сцапал".
 Второе он забыл. "По поводу этого я могу заметить следующее: когда мы в 
воскресенье в зоологическом саду хотели подойти к овцам, оказалось, что это 
место было ограждено веревкой, так что мы не могли попасть туда. Ганс был 
весьма удивлен, что ограждение сделано только веревкой, под которую легко 
пролезть. Я сказал ему, что приличные люди
      1) Ганс подтверждает теперь толкование в той части, что оба жирафа 
соответствуют отцу и матери, но он не соглашается с сексуальной символикой, по 
которой жираф должен соответствовать penis 'у. Возможно, что эта символика 
верна, но от Ганса, по-видимому, пока большего нельзя и требовать.
      История болезни и анализ
      295
      не пролезают под веревку. Ганс заметил, что ведь это так легко сделать. 
На что я ему сказал, что тогда придет сторож, который такого человека и уведет. 
У входа в Шенб-рунн стоит гвардеец, о котором я говорил Гансу, что он 
арестовывает дурных детей". "В этот же день, по возвращении от Вас, Ганс