достоверно).   Подобный  родительский  максимализм  не  способствует  ровным
отношениям между детьми, когда обделенный любовью ребенок испытывает чувство
обиды и ревности, а сибс сопротивляется  попыткам изменить благоприятную для
него обстановку в семье. Известное равновесие в семье может быть достигнуто,
когда   болезненное  состояние  детей  с  неврозом  способствует  некоторому
выравниванию эмоциональных отношений в семье.
 Каким бы  ни  было общение между детьми, оно позволяет в известной мере
отреагировать эмоции, раскрыть потребность в движении, играх, взаимодействии
со сверстниками. Периодически  возникающие конфликтные ситуации между детьми
позволяют приобретать и некоторый опыт психологической защиты при общении со
сверстниками.  Вместе с  тем  очевидно отрицательное  воздействие  конфликта
между детьми на формирование их личности.
 Приведем   несколько  примеров.  В  первом  из  них  девочка  8  лет  с
истерическим неврозом  ревнует  мать к  младшей  сестре,  которой  уделяется
больше  внимания. Мать  находится  в конфликте  с отцом и блокирует  все его
попытки   эмоционального  сближения  со  старшей  дочерью,  считая,  что  он
оказывает неблагоприятное воздействие. Старшая,  таким образом, находится  в
эмоциональной изоляции в семье. От постоянно преследующего ее  чувства обиды
и досады она испытывает периодически нарастающее напряжение в такой степени,
что  непроизвольно (навязчиво-импульсивно) выщипывает все брови  и  ресницы,
привлекая  к  себе  дополнительное  внимание  матери  и   добиваясь  отчасти
смягчения  ее  отношения.  Условно  данную  ситуацию  можно  обозначить  как
"ситуацию падчерицы" в семье.
 Следующий  пример относится к мальчику  5 лет  с  неврастенией, который
незамедлительно требует прощения от старшего брата при  любом  недоразумении
между  ними. Вторым ребенком мать хотела иметь девочку. Несколько  лет назад
из  семьи  по  настоянию  матери  ушел  отец,  злоупотреблявший   алкоголем.
Испытывая большую нервно-психическую перегрузку,  мать  часто "срывает" свое
напряжение  на  упрямом,  с  ее   точки  зрения,  младшем  сыне,  обладающем
повышенным  чувством  собственного  достоинства  и  совсем  не  похожем   на
послушную  девочку, какой  бы  она  была в ее представлении.  После ссор она
требует, чтобы сын незамедлительно  попросил  прощения. Он же, категорически
отказываясь  от унижения  (что вообще  характерно  для  детей  с  неврозом),
переносит, в свою очередь, напряжение на старшего брата, ссорясь с ним.
 Третий  пример  относится  к  мальчику  9  лет.  В  последнее время  он
непроизвольно стал говорить  писклявым  голосом,  словно подражая маленькому
ребенку. Родители,  взволнованные  этим, постоянно поправляют его речь. Мать
раздражительна  и  возбудима, все  время подгоняет  и торопит сына.  Отец же
требователен в обращении с ним,  ограничивает активность и выражение эмоций.
Оба  родителя тщательно  проверяют уроки  и заставляют все переписывать  при
малейшей  ошибке.  Невротизирующая семейная ситуация дополняется подчеркнуто
теплым  и  снисходительным  отношением родителей  к младшей сестре,  которая
устраивает их во всем, уже не  говоря о ее прелестном  для родителей голосе.
Неосознанное подражание ей со стороны брата означает регресс на более раннюю
ступень психического  развития,  поскольку он  надеется  вызвать этим  более
теплый отклик родителей и ослабление непосильных для него требований.  Таким
образом, это - реактивный уход, психическая защита, символическое отключение
от психотравмирующих условий действительности. В соматическом санатории, где
мы проводили консультацию,  мальчик говорил своим голосом,  потому что рядом
не было родителей и сестры как главных источников его нервного состояния.
 Четвертый  пример  относится  к  девочке  5  лет  с неврозом  страха  и
заиканием. Будучи стеничной и одновременно сензитивной, она тяжело перенесла
в 1,5 года разлуку  с  матерью, когда была  отдана на год  к родителям отца.
Если до разлуки дочь была относительно спокойной, то при возвращении в семью
стала  возбужденной,  "цеплялась"  за мать,  не отпуская  от себя. В  2 года
перенесла  несколько  сильных  испугов  на  фоне   соматогенной  (пневмония)
астении.  Вскоре   появилось   нестойкое  заикание,  которое  усилилось  при
помещении в детский сад и особенно после рождения брата, на которого перешло
внимание матери. Одновременно мать  стала  более  требовательной  к  дочери,
ограничивая  активность  и наказывая  за  малейшее  несогласие  с  ее точкой
зрения.  В  этих  условиях  заикание  не проходило, а, наоборот,  нарастало,
сопровождаясь  эмоциональной  неустойчивостью, капризностью и  плаксивостью.
Девочка не  оставалась  одна даже на  короткое время,  всего  боялась, часто
спрашивала мать:  "А ты меня любишь?"  Просила посидеть или  полежать  с ней
перед  сном, укачать ее  как маленького  ребенка. Днем временами становилась
словно беспомощной, просила, чтобы  ее одевали как брата, ухаживали  за ней.
При  этом  была  послушной,  кроткой,  как  говорили родители,  и  почти  не
заикалась. Так  девочка  реагировала на  эмоциональное ущемление в семье, на
выделение брата, отнявшего, в ее представлении, любовь родителей. После того
как нам удалось повлиять на отношение матери, а также усилить влияние отца и
его   контакт  с  дочерью,   заикание,  страхи  и  проявления   психогенного
инфантилизма постепенно сошли на нет.
 Последний   пример  касается   девочки  11   лет,  напоминающей   своим
темпераментом  и  эмоциональностью отца. Но отец  занят  и  мало  уделяет ей
внимания.   Мать   -  учитель  математики,   больна   неврозом   и,  обладая
гиперсоциальными  чертами  характера,  все  свое  напряжение  и  раздражение
переносит  на  дочь.  Точно  также  командует  ею,  унижает и кричит старшая
сестра,  похожая  на  мать.  Основной  источник конфликтного  противостояния
матери  состоит  в том, что младшая дочь,  с ее точки  зрения, "не тянет" по
математике,  хотя  и  получает  устойчивые  тройки.  От  жесткого  контроля,