потребности   быть   самим   собой,  потребности  самовыражения,   а   также
потребностей   поддержки,  любви  и  признания   приводит  к   возникновению
внутреннего  конфликта  как главного источника  хронического  эмоционального
напряжения.   Психическая   травматизация   в  семье  усугубляется   острыми
психическими   травмами,   вызванными  испугом,   конфликтными   эксцессами,
оскорблениями, незаслуженными наказаниями, болезнью, разводом родителей и т.
д.  Тогда обостряется и  без того повышенная эмоциональная чувствительность,
усиливается  внутреннее  беспокойство,  еще   больше  снижается  психическая
реактивность.  Данной  неблагоприятной   динамикой,  а  именно   психической
сенсибилизацией   в  отношении  любой  идущей   извне   угрозы,  объясняется
непереносимость  внешних отрицательных воздействий, когда,  например, испуг,
проходящий в  других  случаях  через некоторое время, у  этих детей занимает
ключевое  место  в  переживаниях.  Психической  сенсибилизацией  объясняются
непонятные  для  окружающих,  парадоксально  острые  аффективные реакции  на
незначительные по силе раздражители:  замечания, сделанные  спокойным тоном,
получение не той  оценки, которая ожидалась, или отсутствие похвалы. В своем
ответе ребенок  выражает значимые для него переживания, которые нужно понять
и  сделать  из этого соответствующие выводы. Однако подобный психологический
код  поведения  детей   обычно  недоступен  родителям.   Характерологически,
невротически  и конфликтно обусловленное непонимание родителями  переживаний
детей, особенностей формирования их личности, непринятие их индивидуальности
приводит к  отсутствию доверительных  отношений  между ними,  сосредоточению
детей на своих проблемах, чувству  обособленности и непонятости.  Психогенно
обусловленное   повышение  внимания  к  себе   в   этой   ситуации  является
психологическим   механизмом  защиты   "я",   проявляясь   эгоцентризмом   и
упрямством.
 Находясь в двойственной, противоречивой ситуации внутреннего конфликта,
вызванного  рассогласованием  между требованиями  родителей  и своим опытом,
дети  не могли  в силу возрастной незрелости  психики  найти  "рациональный"
выход из конфликта, как не могли  уйти от родителей  или  отказаться от них.
Осуществляя  несвойственные им роли, т. е.  заставляя себя быть  другими, не
такими, какие  они  есть, и  выполняя функции,  превышающие их адаптационные
возможности, они находились в состоянии постоянного внутреннего конфликтного
перенапряжения,  подрывающего  их   и  без  того   ослабленную   психическую
реактивность и дезорганизующего нервную деятельность.
 Данные,  полученные  с  помощью цветового теста  Люшера,  указывают  на
переживания детей, обусловленные ограничением свободы действий, непониманием
и пренебрежением  со стороны окружающих, неудовлетворенностью эмоциональными
отношениями, чувством угрозы и отчаяния, неуверенностью  и нерешительностью,
ощущением  неполноценности  и  истощением  жизненной   энергии.   Внутренний
конфликт   объясняет   эмоциональную  и  нервную  усталость,  пассивность  и
безучастность   детей   с   неврозами,   когда   они   настолько   загружены
переживаниями,  что   не  могут  "смотреть   на   себя  глазами  других"   и
сочувствовать им, не  выдерживают ожидания,  напряжения, сильных эмоций,  не
переносят неудач и ошибок, не могут пережить ту или иную стрессовую ситуацию
и разрешить ее адекватным, а не аффективно-тревожным и защитно-невротическим
образом.
 В изученных семьях на пути реализации невротически и характерологически
измененных  требований  родителей были  определенные препятствия. Во-первых,
ребенок имел уже свой, пусть и небольшой, жизненный  опыт самостоятельности.
Во-вторых,  родители  были непоследовательны  в  своих  требованиях и  часто
использовали противоположно направленную  тактику воспитания. В-третьих, они
неравномерно относились к  ребенку в разные  периоды  его жизни.  Главным же
было то, что ребенок не мог полностью принять требований  родителей, так как
воспринимал  их как несправедливые и мешающие общению со сверстниками. В  то
же время он боялся осуждения, наказания или лишения и без того недостаточной
родительской  любви. В  итоге эта ситуация  переживалась  как  невозможность
соответствовать ожиданиям и требованиям родителей и оставаться в то же время
самим   собой.   Неразрешимый  характер   этого   внутреннего   противоречия
представляет источник постоянной борьбы мотивов, аффективной напряженности и
беспокойства,  способствуя,  с  одной  стороны,  компенсаторной  гипертрофии
собственного "я" в виде эгоцентризма,  заостренного  самолюбия, болезненного
чувства собственного достоинства, а с другой  стороны  -  приводя к развитию
навязанной  или  внушенной  родителями  концепции  "не-я",  несовместимой  с
установками и возможностями ребенка. Психогенно  обусловленная дезинтеграция
"я",  отсутствие  психического   единства   порождает   чувство   внутренней
неопределенности  и  неуверенности в себе, что ведет к  нарастанию тревоги с
ведущим  переживанием страха  изменения  и потери "я",  т.  е.  своего лица,
облика, индивидуальности, жизнеутверждающей силы  и  чувства своей ценности.
Страх  изменения (metu  mutadi  - лат.) как страх  не  быть собой означает
также страх исчезнуть как личность,  раствориться, "кануть в Лету", т. е.  в
конечном итоге не состояться, не значить, не быть.
 Страх   изменения   заостряет  инстинкт   самосохранения   до   степени
эгоцентризма, приводит к общей настороженности, недоверчивости, боязливости,
сверхценным страхам одиночества, темноты,  засыпания  и  самого сна, а также
всего того, что способно еще больше  трансформировать "я" и заменить  его. В
последнем   случае  это  страх   чужого  взгляда,   проникновения  в   себя,
фантастических превращений, внушения  и гипноза, хирургических вмешательств,
инъекций, приема  транквилизаторов, курения и алкоголя  (у подростков). Сюда
же  можно  отнести  и  страх  сумасшествия,  страх  быть  не  самим  собой в