Полная целительная сила сознавания 
существующего не приобретается в этой погоне за следующим. При этом в каждый 
конкретный момент существующее сознавание – достаточный кусок, и следующий шаг 
не состоит в том, чтобы увеличить количество. Исходя из этого понимания, мы 
начали работу в направлении расширения сознавания, стремясь к возможности более 
полно использовать то, что есть, а не достигать большего. 

Метафорически выражаясь, это распространение сознавания вверх, а не вперед и 
дальше. Мы добавляем пациенту не количество сознаваемого, а лишь усиливаем 
значение того, что он говорит. Пример начинающегося разговора может наилучшим 
образом пояснить это. 

Пациент: Я пью слишком много и, кажется, не могу остановиться. 
Терапевт: Это хорошо – вы не остаетесь, как большинство пьющих, в 
бессознательном состоянии. Вы уже понимаете проблему. Более того, вы уже 
предпринимали шаги, чтобы прекратить это, а не просто пассивно сознаете свой 
недостаток. 

П.: Я уже близок к тому, чтобы сдаться. 

Т.: Да, вы действительно готовы пережить свое отчаяние, рассказывая о нем здесь.
 

П.: Но это разрушит мою семью! 

Т.: Так вами движет не только забота о себе, но и забота о вашей семье! 

П.: То как я веду себя, часто не создает впечатления большой любви. 

Т.: В своей заботе вы готовы рассмотреть даже возможность того, что вы их не 
любите. 

Суть реплик терапевта в изменении перспективы. Не добавляется никакого нового 
знания, только другая точка зрения, с которой состояние о котором говорит 
пациент, неожиданно начинает выглядеть позитивным. Первым утверждением пациент 
зачисляет себя в класс людей, которые много пьют. Автоматически он не 
сравнивает себя с классом людей, которые не пьют слишком много. В таком 
сравнении он, разумеется, выглядит не слишком хорошо, и его чувства выражаются 
тоном голоса и подавленным поведением. 

Терапевт принимает утверждение факта – пьет слишком много – как таковое, но 
затем отмечает, что в широком классе людей, которые пьют слишком много, есть 
два подкласса. Более широкий и более патологичный включает тех, кто пьет 
слишком много, но не сознает этого. Меньший, более близкий к здоровью, включает 
тех, кто пьет много и сознает это. В таком сравнении пациент, разумеется, 
выглядит гораздо лучше, даже для самого себя. Дело не в том, что он нуждается в 
оценке терапевта. Коль скоро новая перспектива представлена, он может увидеть, 
что она уже существует в его вселенной, и он может осуществить свою собственную 
оценку. Он нуждается только в напоминании о возможности такой точки зрения. 
Таким образом подчеркивается изменение перспективы, а не оценка, которая может 
служить лишь драматическим способом представления новой позиции. 

Наше основание состоит в том, что пациент уже сознает все, что ему нужно. 
Единственная проблема состоит в том, что он упорствует в сохранении узкой 
негативной точки зрения на то, о чем идет речь, а мы общаемся с его проблемой, 
создавая перспективу, которая, как мы знаем, уже существует в его наборе 
возможных перспектив и в которой то, что он делает, выглядит как "окей". 

Ему не нужно гнаться за чем-то новым, нужно лишь переживать и усваивать то, что 
уже есть. Этому способствует тот факт, что в таком диалоге пациент никогда не 
сталкивается с тем, что он должен будет делать. Он не должен отвечать на 
какие-то вопросы, вовлекаться в диалоги, выполнять упражнения. Он полон и 
совершенен такой, какой он есть. Мы хотим дать ему место, чтобы почувствовать и 
оценить эту полноту в должной степени. Разумеется, в молчании, которое 
последует за репликой терапевта, нечто придет. Может быть это будет возражение 
на позитивную перспективу, которое само будет представлено в надлежащей 
перспективе, чтобы показать ее совершенство, или произойдет новый шаг 
сознавания. Поскольку этот шаг исходит от пациента, он будет наиболее 
оптимальным, подходящим и не обусловленным соображениями терапевта. Когда цикл 
такого рода вмешательств завершится, последнее молчание обычно представляет 
собой порыв добрых чувств пациента, который ощущается во всей комнате. Пациент 
с удивлением обнаруживает внезапное ощущение "окейности", хотя ничего нового в 
отношении жалобы не произошло. Как правило, при ближайшем рассмотрении 
оказывается, что произошло весьма многое, но не то, что пациент ожидал. 

Часто в процессе переоценки люди обнаруживают, насколько они привязаны к 
негативным оценкам, и это новое понимание может заместить первоначальное 
содержание центра внимания. Замечательно наблюдать на какие уловки некоторые 
люди готовы пойти, чтобы удержать негативный образ, невозможный в процессе 
такого стиля терапии. Одна из пациенток, когда ее упорное сопротивление наконец 
капитулировало, назв