ивычки 
являются дурными с более широкой точки зрения?" Часто черта или привычка 
называется дурной только с точки зрения иллюзии совершенства. В безопасной 
атмосфере бархатного катка пациент может посмотреть на дурной симптом своими 
собственными глазами и в своем собственном контексте, и наметить те изменения, 
которые он сочтет нужными. 
Парадоксально, что сторонники совершенствования в противопоставлении 
совершенству чаше всего пессимисты в отношении к человеческой жизни. 
Представление, что мы должны бороться и стремиться к улучшению, исходит из 
предположения, что улучшение не будет происходить спонтанно, и мы, по существу, 
несовершенствующиеся создания, которых нужно подгонять к совершенствованию. 

Точка зрения совершенства оптимистична в своем предположении, что если людям 
дать немного времени, места и силы, то они будут естественно двигаться к 
лучшему. Рассматривать содержание жизни как совершенное, значит с большей 
вероятностью давать людям это время, место, силу и свободу от давления. 
Требование измениться в определенном направлении в конце концов определяется 
той же точкой зрения, с которой первоначально данную черту называли дурной, что 
только мешает на пути естественного процесса совершенствования. 


Более серьезное возражение возникает, когда пациент обнаруживает актуально 
деструктивное поведение вроде пьянства и т.п. С точки зрения совершенства 
импульс пьянства или избиения детей сам по себе совершенен. Он лишь нуждается в 
рассмотрении в атмосфере принятия, чтобы можно было найти его позитивную суть. 
В конце концов, в тот момент, когда пациент разговаривает со мной, он не делает 
этого, так что импульс или желание делать это может быть безопасно рассмотрено 
в таком контексте. Часто я заключаю соглашение с пациентом не осуществлять это 
поведение некоторое время, пока мы не рассмотрим его, но я не соглашаюсь 
называть это дурным. 

Более абстрактное возражение касается других людей. "Как быть относительно 
Гитлера и евреев?" "Как относиться к войне и к голоду?" "Как насчет природных 
катаклизмов или расизма?" Один из ответов состоит в том, что зло – это оценка с 
близкой точки зрения. Кто знает? Я уверен, что многие люди в Сан-Франциско, 
если бы они могли отмолить землетрясение 1906 года, так бы и сделали. Однако, в 
таком случае напряжение, которое возрастало бы и накапливалось в течение 
последующих лет, привело бы к тому, что недавнее землетрясение было бы гораздо 
суровее, так что, оглядываясь назад, мы можем только желать, чтобы было все так,
 как оно было. Называть что-то хорошим или дурным – это высокомерие и 
псевдоуверенность вместо реальной уверенности, которой никто из смертных не 
может обладать. 
Я всегда вспоминаю о лосе и о волках. Мы все – части более широкой системы, и 
никто из нас не знает реального значения того, что происходит в более широком 
контексте. Многие суфийские притчи прекрасно это иллюстрируют. Человек умирает 
в результате случайности. Какая жалость! Затем выясняется, что он отправился в 
путь, чтобы убить халифа. О, как хорошо, что он погиб! Затем выясняется, что 
халиф сошел с ума, и в ближайшие два года станет несчастьем для всей страны. 
Как жаль, что тот человек не добрался до него! И так далее... 

Есть другой ответ тем, кто выдвигает в качестве возражения совершенству события 
в мире. Я начинаю искать основу этого сопротивления в их уме, в их жизни. 
Какова ценность этого возражения? Часто оказывается, что они не делают того, 
что, как они полагают, они хотели бы делать. Рассматривая свое 
противопоставление, они находят следующий шаг, который возможен, чтобы затем 
его сделать, а может быть нет. Тогда все повторяется. 

Я собираюсь завершить эту главу собственным отчетом. Я в некотором смысле 
являюсь одним из представителей движения роста. Я рассматриваю концепцию 
совершенства вещей, как они есть, и нахожу ее прекрасной и удовлетворительной. 


Действие этой концепции на мою работу было очень значительным. Моя работа стала 
сложным и динамичным единством методов изменения и методов принятия. Я 
изменяюсь, сохраняю лучшее из старого и двигаясь в направлении все большего 
принятия того, что есть. Каждая техника, каждая формулировка, которая получена 
мною в прошлом, трансформируется, чтобы соответствовать новой точке зрения. 
Вот хороший пример: Раньше я пользовался таким определением – "Это цена, 
которую вы платите за привязанность к себе, разрушая себя..." Новое определение,
 прошедшее через трансформацию принятия таково: "Это способ удержания в 
сознании выбора поведения в течение того времени, пока вы не собираетесь 
пользоваться этим выбором." Переход от таких слов как "цена", "привязанность", 
"разрушение" к краткости и принятию второго определения очевиден. В моей работе 
стало больше легкости и игры, меньше тяжести, меньше серьезной погруженности в 
проблемы. Работать над проблемой – значит до некоторой степени укреплять ее. 
Как сказал С.Т.Элиот, "думая о ключе, каждый укрепляет тюрьму". Чувствуя, что 
рост, изменения и улучшения неизбежны, вряд ли стоит подталкивать их с таким 
усилием. 


Я стал в большей степени принимать самого себя. Я продолжаю испытывать 
неуверенность и дискомфорт. Но вместе с этим я более умиро