повторению 
слова или фразы. Отсюда и название – рондо – музыкальная форма, которая 
постоянно возвращается к одной и той же теме. Инструкция требует все время 
занимать рот говорением, не останавливаясь и не давая концептуальной 
организации и стиранию возникать. Слезы и интенсивные переживания обычны и 
"окей", если только они не останавливают и не замедляют процесс. Дайте им 
пройти и продолжайте. Главная задача помощника – быть здесь и принимать то, что 
возникает, напоминая выполняющему, чтобы он не останавливался, щелчком пальцев 
или повторением ключевого слова или обращая его к сознанию, если он начинает 
произносить фразу механически. 

Работа с различением концептуализации и опыта может быть названа хлебом 
продолжительной консультативной работы терапевта. Представления о себе, о 
прошлом, о самом времени, о других, о событиях со сравнениями, суждениями и 
чувствами, естественно вытекающими из представлений, – основные препятствия к 
простой, принимающей жизни опыта, жизни как она есть. Гештальттерапию часто 
связывают с фокусировкой на чувствах, но я все больше вижу, что чувства – 
только естественный результат концептуализации, которой человек придерживается 
– именно с ней надо работать. Если человек говорит о страхе как проблеме, то 
нужно смотреть на представления, которые он использует для возбуждения страха. 

Доступ к внутреннему знанию: виртуальное пространство
Этот раздел главы был написан для журнала "Изменение" 
института гештальттерапии в Торонто, в июне 1980. 

В 1960 году, предлагая тест Роршаха пациенту, затрудняющемуся в выражении своих 
мыслей, я не получил ответа ни на одну из карточек, и не знал, что мне делать. 
Я взял снова первую карточку и сказал пациенту: "Я знаю, что вам это не кажется 
похожим на что-то, но если бы это было на что-то похоже, то на что?" – Он сразу 
же ответил: "О, если бы это было на что-то похоже, это было бы похоже на 
бабочку". – "О, сказал я, – если бы это была бабочка, где именно была бы она 
расположена на карточке?" – Мы снова прошли все карточки с этим новым вопросом, 
и он давал весьма сложные ответы. 

Таков был мой первый опыт использования техники или, скорее, способа обращения 
с опытом, который я называю виртуальным пространством или, иначе говоря, 
пространством возможности. Это оказалось чрезвычайно полезным во многих формах. 
Кроме того в этом есть интересные и поистине глубокие моменты относительно того,
 как люди представляются и что они есть. Эта техника довольно близко 
соответствует, теоретически и практически, гештальт-подходу. Книга О.Вейнингера 
"Виртуальная Философия" была одной из опор раннего гештальтизма. Я сотни раз 
использовал буквально ту форму, которая была описана – "Если бы вы знали ответ, 
каким он был бы?". Постепенно возникало все больше различных вариаций, часто с 
такой же удивительной спонтанностью, как первая находка. 

Я начал обнаруживать, что люди, по-видимому, знают гораздо больше о своем 
будущем, чем они знают, что знают. Например, человек говорит, что ему кажется, 
что жена собирается его бросить, но он не знает, так ли это. Я предлагаю ему на 
минутку притвориться, что он знает – неожиданно из этой позиции он оказывается 
вполне уверен, что это так. Будучи очень рациональным в это время, я много 
думал об этом феномене, пытаясь как-то разобраться в нем. Одна формулировка 
показалась мне отражающей суть, и сегодня она кажется значимой. Ответить на 
вопрос в контексте, так сказать, определенности: "На что похоже чернильное 
пятно?" – "Оно похоже на бабочку" – значит быть открытым тому, что ты 
ошибаешься. В таком случае я, тестирующий, могу сказать: "Что, что за глупости 
ты говоришь, какая же это бабочка?!!" – и тестируемый в ловушке. 

Если же он отвечает в контексте, так сказать, возможности, говоря: "Если бы это 
было на что-то похоже, это могло бы быть похоже на бабочку", – он в 
безопасности. Если я выступлю со своими упреками, он может просто сказать: "Я 
же не сказал, что это похоже на бабочку, я только сказал, что если бы это было 
похоже на что-то, то могло бы быть похоже на бабочку". Человек таким образом 
избегает дилеммы правильно-неправильно, в которой большинство людей безнадежно 
путаются. 

Сущность виртуального подхода в том, чтобы отойти от ограничивающих сторон 
повседневного практического эго, которое слишком буквально, слишком реалистично 
и подвержено проблеме правильно-неправильно. Все эти качества прекрасны для 
определенных целей, но мешают широте и свежести взгляда. Сигналом того, что вам 
удалось совершить этот прыжок в виртуальное или возможное, может стать 
внезапная свежесть и новизна мышления и восприятия, а также, парадоксальным 
образом, – ощущение уверенности и определенности. В действительности это 
чувство уверенности не парадоксально: если ошибаться нехорошо, а оно так и есть 
в повседневном мире, то нужно быть осторожным и проверяющим. Если можно 
ошибаться, если это "окей", точнее, если правильно и ошибочно не оцениваются, 
тогда я могу позволить себе безопасно ощущать уверенность. Не удивительно, что 
одним из способов использования этой техники стала практика ограничения 
сомнений. Клиент говорит: "