мне на миг подумать о том, что люди, ожидающие мои книги, надеются на меня, а я 
и с собой-то не справляюсь, как во всем затылке стало нарастать напряжение. 
Лишь только я представила себе, что мечта завершить работу к установленному 
сроку не сбудется, напряжение тут же сменилось тягучей болью. В таких случаях у 
человека подрывается вера в самого себя, и он начинает думать, что 
окружающие-то правы. Он попадает в зависимость от чужих желаний. Становится 
жертвой всевозможных желаний ближних.
Если человек из категории искателей, то жизнь приходит ему на помощь. Кто 
замечает помощь, которую оказывает жизнь, тот находит нужное, обходясь без 
особых страданий. Скоро ли, это уже вопрос другой.
Когда у меня возникает даже самая ничтожная проблема со здоровьем, я 
воспринимаю ее как дар небесный, который учит меня правильно понять суть.
Наивность оборачивается для человека физическими страданиями.
Эгоизм оборачивается духовными страданиями.
Мне было известно, что делает с человеком желание быть лучше других (гордыня). 
Мне было известно, к чему приводит знание, что я лучше всех (позитивный эгоизм).
 Есть люди, которые выжали себя до последней капли, чтобы добиться чего-то 
лучшего, выделиться из числа других и поглядывать на окружающих сверху вниз. 
Если человек имеет что-то хорошее, которое он сотворил своим разумом и своими 
руками, то эгоизм у него меньших размеров, из-за чего он не очень критически 
относится к тем, у кого этого хорошего нет. Он даже готов принять от того, кто 
хуже него, то хорошее, которым располагает этот нехороший человек.
Самое горделивое "эго" свойственно человеку общества благоденствия, который 
ничего в жизни не достиг. Чем меньше им сотворено головой или руками, тем он 
заносчивее. Так тунеядствующий представитель общества благоденствия свысока 
глядит на квалифицированного рабочего из развивающейся страны и плюет в сердце 
профессору, хотя сам ждет помощи от обоих. Этой проблемой я занималась в ту 
пору, когда изучала чувство долга, гордость и стыд, но сама с подобным 
отношением не сталкивалась. Этот опыт был мне нужен для изучения духовных 
желаний.
Накануне лекционного курса я уже знаю, кому, что и как говорить. Поскольку 
аудитория всегда бывает разная, то и говорю я по-разному, хотя тема всегда одна 
и та же. Слушатели этого курса оказались очень симпатичными и любознательными. 
От наивного усердия временами перебарщивали, но это было не страшно. Будучи 
представителем эстонской нации - а мы люди угрюмого нрава и не пытаемся это 
скрывать, - я отказывалась верить, что люди общества благоденствия способны 
лицемерить целыми днями. Оказалось, способны, так как привыкли носить маску 
благонравия. Для них это жизненно важно.
Подобный хороший человек, живущий в страхе стыда, не понимает, что девиз keep 
smiling (сохраняйте улыбку) неуместен там, где нужно быть искренним. Ложь 
особенно опасна при посещении врача, потому что он может не понять больного. 
Знание этого человеку, увы, не помогает, поскольку позитивный эгоизм - это 
стресс, который автоматически превращает лицо в улыбающуюся маску, и человек 
ничего не может поделать. Стоит ему подумать о том, какой он хороший, сразу 
начинает улыбаться. Поэтому работа врачей и психологов становится все труднее. 
И даже работа обслуживающего персонала тоже. Все чаще приходится угадывать, 
чего клиент желает, ждет, к чему его тянет. Если не угадаешь, жди бурной 
ответной реакции.
Индивидуальный прием отличался от лекционного курса, как день от ночи. Там уже 
не нужно было притворяться друг перед другом. Там каждый - а каждый был Лучшим 
- лицезрел лишь меня, Худшую, ибо для него я была бедной эстонкой из бедной 
Эстонии. Половина пациентов даже не удосуживалась скрывать свое отношение, хотя 
речь их была вежливой. Они ждали от меня доказательств, что я лучше, чем они 
считали. Я же надеялась и хотела верить, что они интересуются изучением языка 
стрессов. Одним словом, царила атмосфера, при которой обе стороны лелеяли 
тщетные надежды ради самой надежды, что не приносит ничего, кроме вреда. Мои 
надежды, ожидания, мечты и вера оказались напрасными. Я желала одного - 
поскорее оказаться дома, среди своих.
Каждый учитель счастлив, когда в его учении есть потребность, ибо тогда оно 
воспринимается. Учение, которое принимается вопреки желанию, изнуряет учителя. 
Если учитель учит учеников вопреки их желанию, но знает, что должен учить, то 
он делает это вопреки желанию, то есть через силу. От этого школьный учитель, 
преподающий материальные дисциплины, растрачивает себя физически, а наставник, 
обучающий духовным знаниям, истощает себя духовно.
Более всего духовного наставника истощают материалисты, которые приходят за 
духовными знаниями по собственному почину, ибо в них сидит автоматический 
протест против всего нового и незнакомого. Наставник хоть и чувствует, что было 
бы правильней прекратить занятия с ними, знает, что этого нельзя делать. 
Почему? Потому что человек, который не понимает сути дела, не прощает. Это 
задевает его гордость, а у гордости отсутствует мыслительная способность. 
Гордость ученика может погубить наставника, даже если сам ученик того не желает.

В довершение ко всему я изнурила себя и сама, стараясь скрыть разочарование, 
которое иначе читалось бы у меня на лице. Уставала страшно, но решила держаться 
до конца. Моя гордость не желала сдаваться. Я работала, как плетка, которой 
охаживают уставшую лошадь. Человек, гордящийся своей выносливостью, не ломается 
во время работы. Он валится с ног после ее завершения. Чем внезапнее спад 
напряжения, тем острее протекает возникшая болезнь. Как только я приехала домой,
 началась абсолютная аритмия, которая продолжалась неделю. Я так погоняла свою 
загнанную лошадь, что она понесла. Во мне уже не умещался страх оказаться