Наставляю себя и Пара Павлова (инвалид той же статьи): «Порядок — тот же 
авторитет: сначала ты работаешь на него, а потом он на тебя. Порядок прежде 
всего поддерживает   самоуважение».
    Вот, вот наконец творение закаленного духа, материализованная 
самодисциплина. Въехав в новую квартиру, я девять месяцев в поте лица созидал 
из нее Дворец целесообразности, где можно трудиться и веселиться по великому 
принципу Протянутой Лапы — единственному, по которому только и может выжить 
аристократ духа: протянул и взял, протянул и выкинул (мусорной корзиной для 
стихов служит форточка). Если только придерживаешься самообслуживания, строгой 
уме-
    229
    ренности (никаких припасов, ни одной лишней тряпки и миски, ложка 
деревянная одна на все случаи, по солдатски); если — главнейший принцип — не 
допускаешь хозяйничать женщин (эксперименты закончены, пишу монографию), то 
можно помирать припеваючи.
    Все было  бы хорошо, если  бы  не досадные мелочишки.
    В царстве организованности происходят некоторые недоразумения. Не говорю о 
такой ерунде, как самоопределение посуды, одежды и обуви (мои болотные сапоги, 
с тех пор как я бросил охоту, нет-нет да выпрыгивают с антресолей; раз как-то и 
пустому холодильнику стало скучно, вышел погулять в коридор) — такие штуки 
знакомы всем, но как прикажете реагировать?.. По необъяснимым причинам исчезают 
то драгоценные именно в этот момент книги, то необходимейший из рукописных 
фрагментов, то письмо, требующее безотлагательного ответа, то рецептурный бланк,
 не говоря уж о позарезных справках и документах. Все находится наконец, но не 
там, не ко времени!.. Ну какой дьявол, скажите на милость, засунул мою 
служебную характеристику с тремя отмарафоненными подписями за туалетный бачок? 
Из-за этого усвистнула ставка в Институте психологии. Однажды перед самым 
отъездом — такси под окном — сгинул загранпаспорт, с досады запустил в дверь 
ботинком — из него рикошетом выпорхнул без вести пропавший...
    Всерьез подозревал, что в доме орудуют барабашки. Наконец  стукнуло.
    Энтропия. Тварь гораздо более одухотворенная, чем принято думать 
(«одухотворенная» следует читать, конечно, с обратным знаком), преследуемая, 
загоняемая в углы, она ведет отчаянную войну за существование, войну воистину 
не на жизнь, а на смерть. И конечно же, пользуется наималейшей возможностью... 
Достаточно иной раз неловкого движения или отвода внимания, допустим, к 
дребезжащему телефону, легкого содрогания потолка от шагов соседей или 
незаметного сквознячка — ведь и такие микровозмущения способны подчас обвалить 
Иерихонскую стену или разрушить  Рим...
    Ну а самое главное, она всегда находит укрывище в изначальной точке своего 
обитания — не где-нибудь, а
    230
    в тебе самом. Здесь ее вечный, неразрушимый бастион с подземным ходом в 
глубину запредельную. Отсюда, отсюда...
    Вот и сейчас: никак не могу отыскать в памяти историю одного своего 
пациента, может быть, главного... На ее месте в соответствующем мозговом окошке 
оказывается какая-то допотопная расчетная книжка да две обмусоленные   
зубочистки.
    Ага,  слышится™
    Посмотреть в файле «Чемпионы и рекордсмены», второй стел, стрим восьмой, 
номер двадцать четыре.
    4. По ту сторону Чистых Прудов
    На бульваре, в кучке песка, белобрысый широкоголовый мальчик играет в 
солдатиков. Много-много солдатиков, целый дивизион.
    —   Тум-бара, пу-пум-бара!_ Ать-два! Огонь —  пли!.. Пвф-ф-ф!..
    Я подхожу. Я в таком же возрасте. Завязываю знакомство:
    —  А у меня спички есть.
    —   Нельзя.  Бабушка. Тум-бурум-пум-пум-бвв-пх!..
    —  А у меня нет бабушки.
    —  Па-ба-а-ам! Дз-з-хп... И-у-и-у-у-др!.. Ты убит. Падаю, как полагается, 
но я только ранен. Заползаю в
    окоп,   отстреливаюсь:
    —   Ты-ты-ты-ты-ты!„
    —  Ты убит. Кому сказано?
    —  Никому. Убитому не говорят. Я ранен. У меня зуб скоро  выпадет.
    —  Покажи.
    —  Не покажу.
    —  Врешь. Не выпадет.
    Нажимаю   языком   —   трык!   —   готово:   новенький молочненький клык На 
ладони. Протягиваю.
    —  Хе-хо. Дай.
    —  Не дам.
    —  За солдата.
    —  Не дам.
    —  За лейтепанта.
    —  А кто лейтенант?
    —  Вот. этот*
    231
    Что-то было нечистое в продаже зуба за лейтенанта, я это почувствовал. 
Поиграл, но домой покупку не взял, закопал в песок. У меня никогда не было 
своих солдатиков, ни одного.