взгляд, управляя их полетом. Я мог также без труда заставить соседскую собаку 
залаять или замолчать, будучи для нее невидимым, и на большом расстоянии
    226
    командовал своим котом. Меня никогда не ужалила ни одна пчела. Своему дяде, 
любителю-рыболову, я приманивал к берегу рыбу и заставлял клевать. Вскоре 
обнаружил, что могу управлять и людьми, сейчас вы это увидите... Уже в 
двенадцатилетнем возрасте мне ничего не стоило усыпить товарища одним взглядом, 
сделать абсолютно нечувствительным к боли, заставить увидеть сон или бесстрашно 
пройти по карнизу. Дальше начались опыты по увеличению мозговой энергии. 
Никаких чудес, все материально. Меня освидетельствовали пять виднейших ученых, 
в том числе академик Копиркин, и признали выдающимся феноменом.
    Сейчас во всем этом вы убедитесь на себе. Прошу сохранять спокойствие. 
Гарантируется безвредность, а при необходимости помощь.
    Полнейшая сосредоточенность, никаких отвлечений, все вопросы потом. Шутники 
и притворщики пусть" пеняют на себя... Г-р-рмм... Внимание. Начинаем сеанс 
психоиндукции. Внимательно. Пристально. Внимательно. Пристально. Смотреть... В 
точку... Смотреть... В точку...
    Смесь наукообразия и вранья, гипнотический винегрет. Такие вот дяденьки и 
провоцируют бред воздействия у склонных к тому натур.
    Работал этот тип, надо признать, отменно, как сытый кот с дрессированными 
мышатами. С брезгливой улыбочкой отделил от большой группы группку поменьше. 
(Освобожденных обнадежил: «У вас волны грязные, красного не пейте, все будет в 
порядке».) Из этой группки — еще поменьше, еще — и наконец, оставил на сцене 
троих: Курочку, Булочку и Медведика — паренька со стоячей шапкой рыжих волос, 
похожего на игрушечного медвежонка. Славная, простодушная мордаха....
    Именно, именно! Сомнабулы не безвольны, ни в коей мере. Они могут быть и 
гениальными существами. Дверь в тайная тайных — ВЕРОСПОСОБ-НОСТЬ — открыта у 
них настежь, они внушаемее других, потому что чище (Пушкин: «Отелло не ревнив, 
он доверчив»). Таков до сих пор и мой Лар Павлов, во всем своем зрелом 
гипнотическом великолепии; таким, кажется, был и я...
    227
    Невзрачная Курочка, лет семнадцати, стала Курочкой на восьмой минуте после 
закрепления транса, а пыш-ненькая Булочка превратилась в Семечко. Еще миг и...
    Клюнуть не удалось: команда «Стоп» превратила ее в Статую. А Семечко начало 
прорастать, пустило стебелек, развернуло листики (потрясающая пантомима, 
возможная только в таком состоянии) — выше, пышнее... А Статуя все стоит, ей 
все равно. Вот и Березка выросла, вот цветет сережками, вот трепещет под ветром.
 Тут и Медведик. Ему захотелось, так приказал Дядя, захотелось... Нет, нельзя 
Мишеньке лезть на Березку — тут самый смак вовремя остановить — «Стоп! — Так и 
остался.— Уснул.— Проснулся.— Забыл имя.— Уснул.— Проснулся.— Сейчас мы сделаем 
волшебный экранчик, а потом будем читать мысли... Дайка лапку. Смотри сюда, я 
рисую. Всматривайся, следи... Статуя, ты теперь вольная ласточка, летай тут 
вокруг, делай себе гнездышко, выводи птенчиков. Березка, уснуть.— Проснуться. 
Ты тоже, Ласточка, вместе с ней поработай, а мы тут поглядим в экранчик... Что 
это там такое, а? Да это ж мультфильм!»
    Медведик безудержно хохочет, хохочет...
    Уже не до шуточек, мистический ужас: внушенные галлюцинации. Показал и 
отнятие чувств — ослепление и полную глухоту: перед носом у Медведика хлопали в 
ладоши, кричали в ухо, толкали, бросали в лицо бумажки — хоть бы моргнул, нуль 
реакции. Пока Дядя не велит, ничего не будет.
    Я ушел в этот момент, снова себя спрашивая, действительно ли такая власть 
абсолютна. Практически — да. При элементарной сообразительности легко обойти и 
инстинкт самосохранения, и стыд, и нравственные барьеры. В полном распоряжении 
органы чувств, память, весь организм. За единый миг внушается любое 
самосознание. Да, такую сверхпрограммируемую машину можно двинуть в любом 
направлении, можно сломать или заставить сломать что угодно. Умножив ее 
численно, можно собрать огромную армию, уничтожить планету.
    Но ведь это всего-навсего младенческая невменяемость. Не попусти, Господи.
    Душа теряться не может, но, как видно, перемещается...
    228
    ...Слегка пританцовывая от нетерпения, еду на самой маневренной из домашних 
машин, на личном изобретении — колесной электростремянке.
    На полках и стеллажах сияет математическая красота — лицо Фанатика 
организованности, говорящее само за себя. Стройные ряды пронумерованных папок, 
картотеки, подборки по разделам, тематикам и т. д., статьи, литературные 
заготовки и разное прочее — все озирается мановением ока, как консерваторский 
орган, поющий о звездах.
    То же самое — в небольшой, но отборной библиотеке и в маленькой 
художественной мастерской. Ничего лишнего, рациональнейшая расстановка. 
Идеальный порядок в фонотеке и нотах; в инструментарии — винтик к винтику, а в 
аптечке что делается, а на кухне! — фантастика, да и только.
    Вот в чем секрет:  по натуре я субъект немыслимо хаотичный.   Припомнить,   
где,   что,   когда,   положить1 вещь  на  место,  вести  регулярные  записи,  
соблюдать режим —  и во сне не снится. Непостижимо. (А ведь есть, есть и 
счастливцы, у которых это в крови.)
    Мама билась со мной отчаянно, я был выдающейся бестолочью — но вот наконец 
к всходы. Компенсация врожденного порока — да, только лишь, но какая! Уже много 
лет исповедую НОТ, приравниваю организованность к моральной добродетели и даже 
назвал одну из своих популярных книжонок вот так, в лобовую: «Цена времени, или 
как стать порядочным человеком». Людей несобранных считаю более чем больными.