| |
Возлюбленная Новорожденность,
научи быть достойным тебя,
научи.
Знаю,
почему трепещу.
это стыд,
душа не готова,
не постигла и малой крупицы твоей науки.
Иду,
дай мне время.
303
Седьмая фуга
(Посвящается тебе)
Приснилось, что я рисую.
Рисую себя — на шуме,
на шуме... Провел косую
прямую — и вышел в джунгли.
На тропку глухую вышел
и двигаюсь дальше, дальше,
а шум за спиною дышит,
и плачет шакал, и кашель
пантеры, и смех гиены
рисуют меня, пришельца,
и шелест змеи...
Мгновенный
озноб.
На поляне — Швейцер.
Узнал его сразу, раньше,
чем вспомнил, что сплю, а вспомнив,
забыл.
(Если кто-то нянчит
заблудшие души скромных
земных докторов, он должен
был сон мой прервать на этом).
Узнал по внезапной дрожи
и разнице с тем портретом,
который забыл. Но руки
такие же, по-крестьянски
мосластые, ткали звуки.
рисующие в пространстве
узор тишины.
— Подайте, прошу вас, скальпель... Все, поздно... Стоять напрасно не стоит,
у нас не Альпы швейцарские, здесь опасно, пойдемте. Вы мне приснились, я ждал,
но вы опоздали. (Стемнело).
Вы изменились, вы тоже кого-то ждали?.. Не надо, не отвечайте, я понял. Во
сне вольготней молчать.
304
(Мы пошли).
Зачатье
мое бьшо в день субботний,
когда Господь отдыхает.
Обилие винограда
в тот год залило грехами
Эльзас мой. Природа рада
и солнцу, и тьме, но люди
чудовищ ночных боятся
и выгоду ищут в чуде.
А я так любил смеяться
сызмальства, что чуть из школы
не выгнали, и рубаху
порвал и купался голым.
Таким я приснился Баху,
он спал в неудобной позе...
Пока меня не позвали,
я жил, как и вы, в гипнозе,
с заклеенными глазами.
А здесь зажигаю лампу
и вижу — вижу сквозь стены
слепые зрачки сомнамбул,
забытых детей Вселенной,
израненных, друг на друга
рычащих, веселых, страшных...
Пойдемте, Седьмая фуга излечит от рукопашных.
Я равен любому зверю
и знанье мое убого,
но скальпель вонзая, верю,
что я заменяю Бога.
Иначе нельзя, иначе
рука задрожит, и дьявол
меня мясником назначит,
|
|
