Покуда  дубленка  расправляется  с  чайной  посудой,
    282
    пока чайник с отбитым носом кончает с собой в унитазе, как и было давно 
задумано, а в ванной бьется в судорогах душевой шнур, шипящей петлей удушая 
пиджак, сузившимися глазами взираю на неотвратимо надвигающуюся со стороны 
санузла пенную мутно-коричневую жижу с растворяющимися в стиральном порошке 
чеками, сберкнижками, телефонными счетами, дипломами, почетными грамотами... 
Все нормально, потоп как потоп. Приглашение на заседание редколлегии «Трезвость 
и воспитание»... Повестка в товарищеский  суд...
    Снизу уже давно стучали по радиатору, сразу в четыре раскаленных   стука,   
звонили   и   барабанили   в   дверь. Надрывался, как и тысячу лет назад, 
телефон. Воздух  остановился.
    Доктор Павлов. Антонове дерево.
    Лыткин пруд, за Сокольниками, мало кто знает это название. Возвышение, 
холмики небольшие. Пруд маленький, но так расположен, что кажется морем, с той  
 точки.
    Дерево не знаю какое. Большое. Ствол не очень толстый, но как бы это 
сказать... Всегдашний. Теплый даже в мороз. Слегка наклонен, а корень приподнят 
снизу, так что если встать, спиной прислонясь, само держит, обнимает со всех 
сторон.
    С этой точки вода сливается с небом, взгляд растворяется, шумы уходят.
    Особенное пространство, отдельное. Такие места есть всюду, даже на Садовом 
кольце. Их проходят, проезжают, заплевывают, а им ничего не делается, они есть. 
Вы замечали, может быть? Иногда вдруг на самом людном месте посреди улицы сидит 
себе кошка и никто не гонит, или ребенок играет, а вокруг как бы прозрачное 
ограждение... Первичные существа чувствуют точно, границы ясные. Это, как Антон 
говорил, естественные противосуетные ниши: пространства касания с тонким миром.
    Мы ходили туда изредка, вечерами, постоять в живой неподвижности. Антон 
медитировал, а я просто отклю-
    283
    чался,   но  не  совсем,   потому  что   дерево  это  что-то сообщает.
    Одиннадцатого ноября приехал к нему после работы. Не изменил своей привычке 
— заглушив мотор, секунд пять посидеть в машине, даже если спешу. Вылезаю. 
Стемнело уже, небо ясное, сухо, свежо. На душе спокойно как никогда. В окне 
антоновом легкий свет, как и обычно, горит настольная лампа.
    И вдруг откуда-то сразу знание, что этот свет одинок.
    Поднимаюсь, шагов не чувствую, какая-то невесомость и ощущение, будто это 
он поднимается, а меня нет.
    Ключ от его квартиры всегда со мной, открываю. Сразу втянуло внутрь, как 
пылинку, и сразу к лампе. Записка, одно слово:
    там
    ...Ехал невероятно медленно, бесконечно, хотя везде попадал на зеленый и 
жал на полную, обогнал две скорых, свистели постовые, на полукруге у 
Сокольников занесло, вырулил на сантиметр от автобуса...
    Он стоял там,  как всегда.
    Упасть нельзя, дерево держит.
    Я не сразу подошел.
    Надо было еще постоять.
    Потом я сказал: «Ну, давай». Подошел.
    Дотронулся до дерева. Теплое. Шелохнулось что-то наверху, упал кусочек коры.

    Дальше все было просто.
    Рисунки на шуме жизни
    Стихи
    В некотором царстве, в некоем государстве
    есть остров,
    где текут параллельные реки с параллельными
    берегами
    в параллельных долинах,
    и параллельные горы параллельными линиями поднимаются к небу с параллельно 
плывущими
    звездами. У деревьев на этом острове параллельные ветви
    и листья,
    у цветов параллельные лепестки. Дождевые капли, как и везде, впрочем,
    падают   параллельно, так же как и снежинки, а люди
    строгую параллельность при ходьбе соблюдают в движениях ног и рук. 
Параллельно работают магазины,  радиостанции,
    телепрограммы; параллельно пишут писатели, выходят газеты,
    мыслят  мыслители; у ослов
    параллельные  уши. Параллельные   взгляды на один и тот же предмет не 
сходятся, ибо, как им и полагается, идут мимо. Пересекаться   нельзя. На 
концертах музыка и аплодисменты следуют
    параллельно, так что слушатели и исполнители не мешают друг
    другу.
    На этом острове не бывает транспортных катастроф. Злятся и ссорятся в 
результате одних и тех же параллельно влияющих  атмосферных событий. Мамы 
пугают капризных детишек: «Вот придет Лобачевский, отдам тебя Лобачевскому!» И 
детишки
    с параллельно остриженными головками делают параллельно что полагается, 
параллельно текущими зелеными слезками плачут, никогда ни одна слезинка не