сизоватые тени.
    —  Его, понял?
    Он протягивал мне измятую кепку. Я не сразу ее узнал, но сразу, как от 
удара током, куда-то вверх подскочило   сердце.
    —  Ты его видел?..
    —  Я взял, ну.
    —   Почему?..
    —  В раздевалке куклу гоняли, тогда и взял, понял?
    —  А почему... Почему не отдал?
    —  Теперь отдаю, законно.
    —  А почему мне?
    —  Вы с Клячей корешки — так, нет? Ты это, понял... Носи. Пока не придет.
    —  А ОН ПРИДЕТ?
    —  Куда денется. Кляча — голова на всех, понял.
    —  А ГДЕ ОН?
    —  Откуда знаю? Придет, законно.
    —   Придет?..
    —  Носи, ну. Побожись.
    —  ...(Соответствующий жест, изображающий вырывание зуба большим пальцем.)
    —  Ну законно. Давай.
    Сунул мне под дых корявую грабастую лапку, повернулся и — как краб, боком,— 
в сторону, в сторону... Больше я его никогда не видел.
    Что же касается Клячко, то...
    Не стану утомлять ваше любопытство, читатель. Я был
    169
    до крайности удивлен и взволнован, когда Д. С. сообщил мне, что Владик К. 
жив и ныне.
    —  Оставьте пленку, не надо. Другая история.
    —  Но ведь...
    —   Разве  не интересно само  по  себе,  какие бывают дети? Разве весь 
смысл их в том, чтобы становиться взрослыми? Суть в том, что ребенок тот был и 
есть, хотя мог бы и потеряться...
    —  А кепка?
    —   Как  видите,   осталась  невостребованной...  У   него теперь другая 
фамилия, взятая им самим, смешная...
    Посол Рыбьей Державы,
    или Опьянение трезвостью
    Опыт
    археопсихологическои   реконструкции одной грустной истории
    Надо бдительно ловить себя на лжи,
    клеймя одетый в красивые слова эгоизм.
    Будто самоотречение,  а по существу —
    грубое  мошенничество
    "..Мальчик мой, если бы я знал... Только счастья хотел тебе, но если бы 
знал... Сколько лет жил тобою, сколько ночей писал эти письма, не зная кому... 
Теперь ты передо мной — незнакомый навеки..."
    Отец — сыну. Из неполученного письма
    1. ПОЧВА
    С детства питаю слабость к нравоучительным афоризмам. Имея один-два под 
рукой, чувствуешь себя обеспеченным. Вот этот, например:
    в делах нужна изящная простота
    квинтэссенция научной организации труда — висит девизом у меня над столом, 
над грудой карандашей, ластиков, ручек, писем, телефонных счетов, записных 
книжек, рукописей с многоэтажными вставками —
    ...изящная простота, которая достигается внимательностью,  а отнюдь не 
кропотливым трудом.
    Честерфилд. Письма к сыну.
    Конспект: знаменитый английский политический деятель и публицист XVIII века 
лорд Филип Дормер Стенхоп, граф Честерфилд, полжизни писал письма своему сыну. 
Письма эти были впоследствии многократно изданы, разошлись по миру как 
признанный шедевр эпистолярного творчества и афористики; в равной мере как 
непревзойденный образец жанра родительских наставлений, возникшего еще в 
библейские времена. И конечно, как документ эпохи.
    Поглядишь на теперешних отцов, и кажется, что не так уж плохо быть сиротой, 
а поглядишь на сыновей, так кажется, что не так уж плохо остаться бездетным.
    С трудом удерживаюсь, чтобы все не списать. Но во-первых, книга чересчур 
объемиста; во-вторых, это было бы грабежом;  в-третьих,
    разве кто-нибудь следует советам, которые на основании своего горького 
опыта дают другие?! И может быть, причина этого именно в небрежении к разговору 
с собой...
    С читателем, у которого эта книга есть и не сиротеет непрочитанной, 
сладиться просто: называй номера страниц, строчка такая-то. Но следует 
считаться прежде  всего   с  неимущими,   ради  них  и   позволим  себе
    172
    роскошь обильных выдержек, с дорисовкой кое-каких подробностей на правах 
вживания.
    Единственное сомнение: стоит ли отвлекаться от множества нынешних историй, 
живых и болящих, ради углубления в какую-то одну, поросшую быльем?
    Если бы не уверенность в сходстве...
    Маленькие секреты обычно переходят из уст в уста, большие оке, как правило,