сатирическую   поэмку   "Ксавериада",   которую   показал,   правда, только мне,
 а потом спустил в унитаз и тем, конечно же,  засорил...
    —  А кто вычистил?
    —  Я.
    —  ?..
    —  Академик руководил.
    —  То есть? Стоял над вами и давал ценные указания?
    —   Хотел сам, но я не позволил. Засорение-то, если уж вам это интересно, 
произошло по моей вине. Пока он читал мне свое произведение, я давился от 
хохота, а потом  вдруг мне стало ужасно жалко Ксаверия,  и я заявил, что ничего 
более скучного в жизни не слышал. Кляча побледнел,  замигал, бросился  в 
коридор,  я за ним, он распахнул дверь уборной, бросил в зев унитаза
    138
    скомканные   на   ходу   листки,   спустил   воду,   унитаз вышел из 
берегов...
    ПИ-ФУТБОЛ И ЭНОМ
    ..Жаркий май позвал нас в Измайлово. Мы сбежали с уроков и валялись на 
траве, купая в солнце босые пятки; вогруг нас звенела и свиристела горячая лень.

    —   Нет, это еще не то... Это все только техника и слова,—   говорил   он   
с   неправильными   паузами,   не переставая   вглядываться   в   шебуршащую   
зелень,—   а будещее начнется...  когда люди  научатся  делать  себя новыми... 
Менять лица, тела,— смотри, муравьи дерутся,— характеры, все-все-все... Уже 
помирились, гляди, напали на косиножку... Сами, кому как хочется. Чтобы быть  
счастливыми. Эта  жизнь  будет  смешной,  будет музыкой...   А   ты   можешь   
быть   счастливым,   Кастет. Стрекозус   грандиозус...
    —  Улетел твой стрекозявиус. Почем ты знаешь, буду или не буду?
    —  Ты можешь понимать. Смотри, а это богомол. Ты умеешь развиваться... А 
это у него рефлекс такой на опасность...  А   кто  развивается,   на  того   
обязательно находит  какая-нибудь любовь.
    —  Ну и зачем, сколько времени он так проваляется? А может, я не хочу 
развиваться. И никакой этой любви не хочу.
    —  Обморок, ложная смерть, вроде спячки. Притворяется неодушевленным... Мы 
тоже так, в другом смысле. Ты не можешь не развиваться.
    —  А ты?
    —  Я?.. Я хотел бы свиваться.
    —   Свиваться?..
    —  Я имею в виду развиваться внутрь. Смотри, смотри, это тля...
    Все, что он говорил, было забавно и по-детски прозрачно лишь до какого-то 
предела, а дальше начиналось: один смысл, другой смысл...
    Как всем городским мальчишкам, нам не хватало простора и воздуха; зато мы 
остро умели ценить те крохи, которые нам выпадали. Окрестные пустыри и свалки 
были нашими родными местами — там мы устраивали себе филиалы природы, жгли 
костры, пря-
    139
    тались, строили и выслеживали судьбу; совершались и более далекие 
робинзонады: в Сокольники, на Яузу, в Богородское, где нас однажды едва не 
забодал лось... Клячко любил плавать, кататься на велосипеде, лазить по крышам, 
просто гулять. Но натура брала свое: гулять значило для него наблюдать, думать 
и сочинять, устраивать оргии воображения. Деятельный досуг этого мозга был бы, 
пожалуй, слишком насыщен, если бы я не разбавлял его своей жизнерадостной 
глупостью; но кое-что от его густоты просачивалось и ко мне. За время наших 
совместных прогулок я узнал столько, сколько не довелось за всю дальнейшую 
жизнь. Из него сыпались диковинные истории обо всем на свете, сказки, стихи; 
ничего не стоило сочинить на ходу пьесу и разыграть в лицах — только успевай 
подставлять мозги...
    На ходу же изобретались путешествия во времени, обмены душами с кем угодно..
. За час-два, проведенные с Академиком, можно было побыть не только летчиком, 
пиратом, индейцем, Шерлоком Холмсом, разведчиком или партизаном, каковыми 
бывают все мальчишки Обыкновении, но еще и:
    знаменитой блохой короля Артура, ночевавшей у него в ухе и имевшей привычку,
 слегка подвыпив, читать монолог Гамлета на одном из древнепапуасских наречий;
    аборигеном межзвездной страны Эном, где время течет в обратную сторону, и 
поэтому эномцы все знают и предвидят, но ничего не помнят,— так было, по 
крайней мере, до тех пор, пока их великий и ужасный гений Окчялк не изобрел 
Зеркало Времени; эта игра неожиданно пригодилась мне через много лет для 
анализа некоторых болезненных состояний, а название "Эном" Академик дал другому 
своему детищу, посерьезнее;
    мезозойским ящером Куакуаги, который очень не хотел вымирать, но очень 
любил кушать своих детенышей, ибо ничего вкуснее и вправду на свете не было;
    электроном Аполлинарием, у которого был закадычный дружок, электрон 
Валентин, с которым они на пару крутились вокруг весьма положительно заряженной 
протонихи Степаниды, но непутевый Аполлинарий то и дело слетал с орбиты; эти 
ребятишки помогли мне освоить некоторые разделы физики и химии;
    140
    госпожою Необходимостью с лошадиной или еще какой-либо мордой (весьма 
значительный персонаж, появлявшийся время от времени и напоминавший, что игра 
имеет ограничения);
    Чарли Чаплином, червяком, облаком, обезьяной, Конфуцием, лейкоцитом, Петром 
Первым, мнимым числом, мушиным императором, психовизором некоего профессора