которая с некоторой поры начинает ощущаться матерью как шевеление. Возврат в то 
священно-беспомощное состояние, когда мы были еще ближе к растениям, чем к 
животным...
    Утомление, болезнь, травма — все жизненные кризисы, физические и духовные, 
возвращают нас к нашим корням и лонам...
    Соединение времен — великое и страшное чудо жизни. Вчерашнее  принимает 
облик сегодняшнего, самое
    13
    древнее становится • самым юным. Половые клетки, средоточие прожитого — 
средоточие будущего, самое молодое, что есть в организме. Выход из материнского 
чрева зволюционно равнозначен выходу наших предков из моря на сушу; каждый 
новорожденный — первооткрыватель земновоздушной эры, предкосмический пионер. 
Миллиард лет позади — и вот первый крик...
    Сколько я видел вас?.. Скольких старался понять, пытался лечить?  Со 
сколькими  подружился?
    Давно сбился со счета. Никогда не умел писать истории болезни — все выходит 
вранье какое-то. ("Истории болезни пишутся для прокурора" — как напоминал мне 
коллега Н.) Другое дело — записывать для себя, живое. Из торопливых заметок 
выбегают внезапно повести, вырастают романы — никакой выдумки не требуется, 
если на месте глаза и уши.
    Иногда кажется, что всю жизнь помогаю одному-единственному ребенку, в 
неисчислимых ликах.
    Может быть, это всего лишь я сам?..
    КАК ВАЖНО УМЕТЬ ГИПНОТИЗИРОВАТЬ
    — Головешка, а вон твой папец!
    Инженер Вольдемар Игнатьевич Головешкин повсюду появляется не иначе как с 
рюкзаком. С рюкзаком на работу. В театр тоже с рюкзаком — заядлый турист. Уже 
чего-то за спиной нехватает, если без рюкзака, и руки всегда свободные для 
текущих дел.
    Все это бы ничего — и жена приспособилась, рюкзак так рюкзак, кому мешает 
рюкзак?..
    Только вот сын Вольдемара Игнатьевича, шестиклассник Валера Головешкин, с 
рюкзаком по примеру папы ходить никак не желает.
    И стесняется своего папы, когда, например, он является с рюкзаком в школу, 
на родительский актив.
    —   Головешка,  а чего твой   папец с  рюкзаком?  Он турист, да? Или 
интурист?— любопытствует Редискин, въедливый   приставала.
    —  Альпинист,— бурчит Головешкин, краснея. И тут же понимает, что зря он 
спорол эту ерунду.
    —   Уй-я,  альпини-ист!  Иди  врать-то!  Альпинисты  в горах живут.
    14
    —   На   Эверест  ходит.   Килимандж-ж-жаро,—   мечтательно   комментирует  
 классный   конферансье   Славка Бубенцов.— Пр-рошу записываться на экскурсию.
    Все. Килиманджаро. Головешкин мало что всегда был Головешкой, теперь еще и 
Килиманджаро, отныне и вовеки веков! Килиманджаро — хвост поджало... А через 
неделю уже пришлось ему стать просто Килькой.
    Головешкин Валера не силен и не слаб, не умен и не глуп. Особых склонностей 
не имеет, техникой интересуется, но не очень. Серенький, неприметный, тихий. Он 
и хочет этого — быть просто как все, не выделяться, потому что стоит лишь 
высунуться, на тебя обязательно обращают внимание, а он этого страшно 
стесняется, до боли в животе.
    В детском саду немного заикался, потом прошло...
    —  Килька, а твой опять с рюкзаком. Опять на Ересвет собрался? Или на тот 
свет?
    Ну так вот же тебе, наконец, получай, редиска поганая!
    Растащили. Редискин против Головешкина сам по себе фитюлька, но зато у него 
оказалось двое приятелей из восьмого, такие вот лбы...
    Идет следствие по поводу изрезанного в клочки рюкзака, останки которого 
обнаружены уборщицей Марьей Федотовной на соседней помойке.
    —   Ты   меня   ненавидишь,—  тихо   и   проникновенно говорит Вольдемар 
Игнатьевич, неотрывно глядя сыну прямо в глаза.— Я знаю, ты меня ненавидишь. Ты 
уже давно   меня   ненавидишь.  Ты   всегда   портишь   самые нужные мои вещи. 
Ты расплавил мои запонки на газовой   горелке.   Это   ненависть,   самая   
настоящая   ненависть. А что  ты  сделал  с  элекробритвой?  Вывинтил мотор для 
своей... к-кенгуровины!.. (Так Валера назвал неудавшуюся модель лунохода.) 
Теперь ты уничтожил мой рюкзак. Т-такой рюкзак стоит шестьдесят рублей. Ты   
меня   ненавидишь...   Ты   ненавидишь...   (Телесные наказания он 
принципиально не применяет.)
    "Гипнотизирует,— с тоской понимает Головешкин, не в силах отвести взгляда.— 
Гипнотизирует... Как удав из мультфильма... Вот только что не ненавидел еще... 
нисколечко... А теперь... Уже... Не... На... Ви..."
    —  НЕНАВИ-И-ЖУП!— вдруг кто-то истошно выкрикивает из него, совершенно без 
его воли.— Дд-а-а-а!!! Ненави-и-ижу!!!    И рюкзак твой!!    Ненавиж-ж-жууу!!!
    15
    И за... И бри... И Килиманджа-жж... He-нави!.. Нена... Не-на-на...
    Лечить Валеру привела мать. Жалобы: сильный тик и заикание, особенно в 
присутствии взрослых мужчин. Нежелание учиться, невнимательность, непослушание..
.
    Не требовалось большой проницательности, чтобы догадаться, что Валера и 
меня готов с ходу причислить к разряду Отцов, Ведущих Следствие, ведь детское