Вот еще почему иногда провоцируется наказание: ребенку нужно доказательство,
 что он уже прощен, что грех ему отпущен. Совершившееся наказание и есть это 
доказательство. Некоторые дети ищут поводов быть наказанными, ведут себя 
откровенно вызывающе — к этому толкает их чувство вины. Когда-то, может быть, 
сгоряча пожелал нашей смерти, обманул или подсмотрел запретное, стыдное, 
ревновал...
    Той же природы и искуснейшие провокации на наказания несправедливые и 
несоразмерные. Маленький психолог хорошо нас изучил, знает (хотя и редко может 
выразить словами), за какой нерв задеть побольнее. Перейдя меру гнева, даем ему 
аванс внутренней правоты, который он может потратить самым неожиданным   
образом.
    Злит и злится, делает все назло, а в то же время — вы замечаете? — иногда 
такая неудержимая нежность, такая потребность в ласке...
    "Ты меня любишь?.. А почему не играешь со мной?.." Иной больше поверит 
данному сгоряча шлепку, чем поцелую.
    Только равнодушие не дает никаких шансов. Только из скуки нет дороги к 
любви. И вот почему столь многие, и дети и взрослые, безотчетно пользуются 
методом Герострата: "Ты ко мне равнодушен, я тебе не интересен, я тебе скучен? 
Добро же, я заставлю тебя хотя бы ненавидеть меня!"
    При дефиците любви становится наказанием сама жизнь, и тогда наказание 
ищется как последний шанс на любовь.
    Наряды   вне   очереди.
    Стояние в спецуглу, отсидка в спецкресле?.. Совершение какого-либо ритуала 
— скажем, троекратное проле-зание на четвереньках под столом, заодно и полезное 
упражнение?.. Но только не уроки, не чтение! Не работа!
    Ни подмести, ни вынести ведро, ни вымыть туалет в наказание — ни в коем 
случае!
    Эти "наряды вне очереди" способны лишь привить отвращение к труду, а в 
больших дозах — и к жизни.
    Тяжкое наказание, кстати говоря,— вынужденное безделье.
    81
    Чрезвычайные   случаи.
    Садистская жестокость: зверски избил слабого, издевается над беспомощным.
    Шаг до преступления...
    Вековечная народная практика знает для подобных случаев только один рецепт: 
как можно раньше и как можно больнее. Отвадить. Суровая и бесхитростная 
патриархальная   мудрость.
    Рецепт этот всегда действовал довольно надежно... В некотором проценте. Кто 
подпадает под этот процент, потом с горькой благодарностью вспоминает ту давнюю 
острастку, повернувшую с края пропасти.
    Кто не подпадает...
    Мы не знаем, каков он в точности, этот процент, и как получаются 
неисправимые, утратившие человеческий облик. И неисправимые ли или только 
зачисленные в эту категорию неисправимостью исправляющих.
    Здесь нельзя ничего советовать без риска страшного злоупотребления.   
Опаснейшая   кривологика.
    Может показаться странным, что иногда суровое наказание за небольшую 
провинность воспринимается как справедливое, а какая-нибудь мелкая репрессия 
(не пустили в кино, заставили чистить картошку) оказывается особо обидной. А 
дело попросту в том, что сама степень наказания обладает внушающим действием: 
раз наказали ТАК, значит, есть за что, значит, виноват...
    Но так, по мере наказания, воспринимает свою вину, быть может, щенок — не 
взрослая собака... И такой внушаемости человеку мы пожелать не можем.
    Есть натуры, не подпадающие ни под какой процент,— дети, против природы 
которых бессильно и самое искусное воспитание, и самое правильное лечение. 
Болезнь ли это, результат ли каких-то ранних незаметных ошибок или отрыжка 
генетического прошлого, атавизм — в большинстве случаев непонятно. В ЛЮБОМ 
СЛУЧАЕ вопрос не закрыт. Остается надежда. Он человек.
    Как   нельзя   ругать
    — Где шлялся, я тебя спрашиваю?! Опять с этим тунеядцем Витькой! 
Ничего-ничего, я еще с его матерью поговорю, я ей скажу!.. Чтоб ни слуху ни 
духу! А это  от чьих сапог следы  на  ковре?  Ах,  не  знаешь?
    82
    Шерлок Холмс!.. Поговори еще, поговори, лгун несчастный, никакой веры твоим 
обещаниям, развел грязь, тараканы из-за тебя наползли опять! Все стулья 
переломали!.. Не тараканы, а ваша милость с дружками! Бездельники чертовы! 
Восьмой класс! О будущем пора уже думать, головой думать, а не... Так вот, 
заруби себе на носу, у тебя теперь режим повышенной нагрузки, да-да! Олух царя 
небесного! Ты уже не ребенок, пора вступать в жизнь! Заниматься уроками по 
четыре с половиной часа в день! К репетитору по английскому и математике! Если 
по физике не вытянешь на четверку, никакого магнитофона! И каждый вечер изволь 
убирать кухню — да, да, за всех, хватит быть паразитом! На тебя гнули горб! И 
мыть ванну и туалет, и убирать (...) за своим котом!..
    Мама эта, труженица и добрый человек, в обращении с сыном, увы, как и 
многие, принадлежала к разряду невменяемых. Результаты не заставили себя долго 
ждать — этот злополучный восьмой класс сын не кончил, перешел в категорию 
неуправляемых... В вышеприведенном монологе (текст, повторявшийся с 
незначительными изменениями почти ежедневно) можно выявить по меньшей мере 
семнадцать тяжких ошибок — психологических и этических. Предоставим эту 
возможность  внимательному читателю.