справедливость, всегда своеобразно и однозначно понятую. За счастье, рецепт 
которого знают только они или их боги, за идеал, открытый ими  (или богами)   в 
озарении, в откровении, в пламенно-напряженной работе ума. Если 
гипоманьяк-циклотимик легко переходит от одного рода деятельности к другому, 
так же как от принципа к принципу, то эти с неистовым рвением всегда следуют 
одной идее.
    Многие знаменитые фанатики от религии и политики принадлежали к этому типу. 
Здесь Кальвин и Лойола, здесь Робеспьер. «Они не видят путей, а знают только 
один путь. Либо одно, либо другое... Ты можешь, ибо ты должен, — так 
вырисовывается у них одна линия, которая кажется нам прямой и простой, так 
отчеканивают они горячие и холодные крылатые слова, сильные лозунги, которые до 
мозга костей пронизывают полусгнившую, трусливую современность...»
    Поднимемся еще выше, до самых вершин — и мы увидим мыслителей-пророков, 
глобальных стратегов человечества типа Тейяра де Шардена, который написал 
прекрасную книгу «Феномен человека». Вдохновенные, неутомимые, ослепительные 
умы, не знающие пределов в своей страсти к истине и всеобщему синтезу. Они 
беспощадны к частностям: система, формула, закон, тенденция, порядок вещей... 
Личность в сверхличном, человек в надчеловеческом: универсум, энтропия... Или 
же личность как самостоятельный микрокосм, как самодостаточная вселенная — и 
уже более ничего. Плодотворная и опасная односторонность, обоюдоострое оружие 
мысли.
    Вспоминается гротескное замечание Фрейда, что паранойя представляет собой 
карикатуру на философскую систему. Сам Фрейд своей концепцией человека изрядно 
подкрепил это мнение.
    Где грань между бредом и заблуждением? Бредом можно назвать заблуждение, у 
которого катастрофически малы шансы быть принятым за истину. Но бывает бред, в 
котором есть жало истины, и есть истины с жалом бреда.
    (!) Склонность к умствованию, к рассуждательству, к объяснению и 
обоснованию всего и вся; к всеохватности, к единству смысла, к глобальной 
последовательности, к всеобщим конечным истинам. («Начав говорить, чувствую 
неодолимое желание развивать мысль дальше и дальше, хоть нет конкретной темы: 
прихожу к абсолютам, к времени и пространству, вопрос: что первично?») Это 
называют, иногда философской интоксикацией, может быть, это компенсация 
какой-то недостаточности интуиции; тут же гипертрофия логики, сугубая 
рациональность. («В жизни есть дело и наслаждение; высшее дело — наука, высшее 
наслаждение — женщина; делю время между наукой и женщиной; но каждая требует 
всего Времени; что предпочесть? Что первично?»)
    (!!) Это приходит как озарение либо кристаллизуется постепенно. Стройная, 
несокрушимая мыслительная конструкция, умственная крепость. («...Я открыл смысл 
Времени. Наше Время — одно из бесконечных множеств Времен... Если есть 
Бесконечность, в ней не может бесконечное количество раз не повториться любое 
явление. ...Следовательно, имеется бесконечное множество иновременных «я». 
Сновидения — это контакты с иновременными сознаниями. Смерть — переход в 
Антивремя... Причина рака: в клетках нарушается баланс Времени... 
Иновремен-ность...») Расползшаяся сверхценная идея. Патологическая интуиция. 
Логическая опухоль; бредовая система. Рациональное зерно прорастает, может быть,
 лет через сто совсем в другом месте. («Создаю теорию Межвременных Контактов. 
Телепатия — частный случай... Стругацкие, Лем? Профанация... Проектирую 
интегратор Времени... Я-то знаю, что не умру... Ухожу из института, там делают 
не Науку, а диссертации. Работаю в Мосгорсправке. Нигде не работаю».)
    (!!!) Может быть, и неплохое начало для гения, но связь между звеньями 
системы начинает слабеть. Клочковатость мысли, логические соскальзывания, смысл 
то спускается слишком глубоко, то слишком поверхностен. Скачка смысла, 
размытость логики. («Время — деньги. Деньги — Время. Временные денежные 
затруднения. Для преодоления временных трудностей в народном хозяйстве 
требуются капиталовложения, но у нас плохо поставлен перевод человеко-часов в 
человеко-рубли. Прощайте, годы безвременщины. Мой денежный современник, 
одолжите мне небольшую сумму, у меня мало времени».)
    (!!!!) Явные нарушения логики, нечувствительность к противоречиям, 
расщепление мышления, фантастический бред. («Я — Бог Психиатрии. Цветоощущение 
— основа вселенной. Интегральный компрессор Времени имеет в основе замороженный 
мозг: новый принцип реанимации. У меня заморожены мысли, это аминазин».)
    (!!!!!) Распад даже простых логических кирпичей, полная бессвязность мыслей 
и фраз, словесная окрошка — «шизофазия». («Интегральный крематорий... 
Интеркремация... Кремиграл...»)
    Таковы основные вехи шизофренической мысли. Парадокс: люди, мыслящие и 
поступающие с максимальной логичностью, оказываются нелогичными и по отношению 
к самой жизни, которая дает место и логике и нелогичности, а точнее — 
неохватимой умом массе различных логик. Эту жизненную пропорцию легко, 
интуитивно усваивает циклотимик. Предельная же логичность и абсурд как 
крайности сходятся где-то у основания шизофрении. Это победное шествие 
шизорадикала. Эмоциональный аккомпанемент — утрата душевных контактов, 
аитисинтонность. А на этом фоне еще много всякой психопатологической всячины.
    Но такой полный «классический» путь скорее исключение, чем правило. Гораздо 
чаще происходит остановка где-то на подступах. Возможны и путь назад, и 
многократные колебания, и возврат даже в течение нескольких мгновений. Грань 
между реальным и патологическим часто трудноуловима, а порой ее просто не 
существует: как получится, как выйдет, как повернет.
    Философская интоксикация есть нормальное состояние юного ума, на который в 
один прекрасный день обрушиваются и бесконечность, и смерть, и непостижимый