сикось-накось».
    А еще, как ты, умоляла: «Научи улыбаться — улыбка-то у меня вымученная, 
резиново-каменная, сикось-накось. А еще чуть побольше этого, поменьше того... В 
общем, сделай так, господи, чтобы я нравилась ну хоть кому-нибудь, хоть бы 
только себе самой!. А еще сделай так, чтобы с теми, кто нравится мне, я не была 
такой фантастической идиоткой».
    Такой я моментально делалась не только с мальчишками, но и с девчонками, 
если восхищена... Важнее всего, как Марьяшка ко мне относится, — а как она 
может относиться к этому крокодильчику, переполненному тупой молчаливой 
завистью? Я завидую, да, но я ее обожаю, я жизнь ей отдам, только вот зачем ей 
моя жизнь?.. Так люблю восхищаться, обожать — но почему же за это такое 
наказание? Я ведь все-таки не идиотка, я просто дура, каких много, но почему я 
должна из-за этого так страдать?1
    «Сделай так, Господи, чтобы те, кто на меня обращает внимание, не 
превращали меня в сломанную заводную куклу, у которой дергается то рука, то 
нога, го кусок глаза, чтобы с теми, кому я вдруг со страху понравлюсь или 
только подумаю, что — а вдруг?' — у меня не происходил в тот же миг тут 
провальный паралич всех естественных движений, всех чувств и памяти, всех-всех 
жалких мыслишек не говоря уже об улыбке...»
    В общем, тебе все ясно С обострениями и рецидивами Еще неделю назад, 
вылезая иэ автомата, поймала на себе взгляд молодой раскрашенной павианихи в 
игольчатых джинсах Взгляд говорил: «Ну и уродина же ты кирпичная, ну и макака 
берложная. Напрасно тебя природа произвола. Денька ,через 4 после этого не было 
аппетита жить.
    ...Шли меж тем времена. Дурой не перестала быть, нет, и не похорошела, хотя 
бывали, конечно разные перепады, туда-сюда, как в погоде.
    Но шло развитие, менялся исподволь цвет судьбы...
    По счастью, не успевала я слишком уж основательно влюбиться в свои 
переживания — отвело, вынесло — всматриваться начала, врачом становясь, 
понемногу вникать...
    Не скажу, чтобы от себя отнесло, нет, долго еще оставалась все той же 
вокругсебякой (В. Л. этот мой научный термин принял к сведению, но предпочитает 
по старинке «эгоцентризм», «эгоизм», «ячество», «яйность». Сошлись на том, что 
мужчины яки, а женщины вокругсебяки. Разница в том, примерно, что женщина в 
каждой стенке зеркало видит и себя в нем, а мужчина в зеркале стенку не 
замечает, о которую и бьется вооруженной головой). Продолжалось 
вок-ругсебячество, да и сейчас куда деться, надо одеться и то и се. Но 
обнаружила с облегчением неисключительность свою. Расширила кругозор судеб, 
характеров, способов жить и чувствовать. Узнавала чужие трагедии, а в 
собственных замечать стала смешное (и ведь ты тоже над собой умеешь хохотать, 
доставила мне массу удовольствия своим незапломбированным клыком).
    Открылось, как смела и щедра жизнь в своих возможностях, как фантастична. И 
как трусливо, подражательно, фальшиво живет наш женский полк (словцо моей 
бабушки), как мало и тускло видит, как неизобретателен и ограничен, как не 
умеет и не желает мыслить, как рожает и воспитывает себе под стать мужичков, 
отчего и воет.
    Узнавала и редкие, но в высшей степени закономерные случаи, когда не 
имеющие, казалось бы, никаких шансов блистательно выигрывают поединки с судьбой.
 И обратные, очень частые, когда те, кому дано все и более, проигрывают в пух и 
прах.
    Специальностью моей стали женские поединки. Акушерство и гинекология. Исток 
жизни и смерти, плодоносная тьма, таинство живорождения. Хотела действовать, 
помогать — и познать сокровеннейшее, самое слабое наше и самое сильное. Сколько 
дежурств отстояла, сколько спасла, сколько потеряла — не счесть. Проклинала 
выбор свой не единожды. Теперь знаю — женский поединок один: против себя 
(мужской, В. Л. говорит, тот же самый).
    А сама продолжала хотеть нравиться и сейчас хочу нравиться. Боже мой, 
почему же нет, если так хочет моя природа? Нравиться мужчинам, нравиться 
женщинам (так же и стократ важно, мужчины не верят и не поймут никогда), 
нравиться собакам, нравиться детям — нравиться себе чтобы — да, Светик, да!.. В 
этом жизнь женщины, что бы там ни вещали, и Земля вокруг Солнца вертится потому,
 что нравиться ему хочет.
    И вот потому именно хочу подсказать тебе то, что мне подсказано жизнью:
    ХОЧЕШЬ НРАВИТЬСЯ — НАУЧИСЬ НЕ НРАВИТЬСЯ.
    «Что-что-что?.. Очередной бальзам для неудачниц?..»
    Нет, Светик. Спасение.
    Ты, наверное, знаешь: во многих странах выпускают специальные дамские 
журнальчики. Для девушек, для молодых жен, для матрон разных комплекций. Как 
правило, отменно бездарные, серые невпроворот, изданьица эти имеют повышенный 
спрос, не залеживаются. Почему? Потому что издатели худо-бедно знают своих 
потребительниц, и того более: созидают их, потребности культивируют. 
Практичность прежде всего. Моды, кройка-шитье-вязание, чуть-чуть о мужчине, 
последние кулинарные рецепты, психология, нельзя нынче без науки такой, 
предпоследние новости о любви, интимные нравоучения, гигиена того-сего, из 
жизни артистов, косметика и массаж, стишочки...
    Если всю эту бодягу свести к корню, к вопросу: кому пудрят мозги? — то 
ответ вот: тем, кто желает нравиться; тем, кто не потерял надежды; и кому не 
терпится, кому подавай.
    Может, вспомнишь, в школе по русскому проходили наречия, оканчивающиеся на 
«ж» без мягкого знака?..