Еще более удивился, когда обнаружил, что память у них, за редким 
исключением, совершенно обычная, если не хуже. Не помню случая, чтобы 
кто-нибудь из них не забыл данного мне обещания.
    Один, далеко не склеротик, пролечившийся у меня месяцев пять, не усвоил 
моего наименования, так я и остался для него
    Валентином Людвиговичем вместо Владимира Львовича. Извинялся, и опять за 
свое. Я уж и сам начал сомневаться: а вдруг он прав?..
    Разгадку дала ролевая психология.
    Актеру, если это Актер, почти не приходится тратить усилий на запоминание 
роли.
    Роль запоминается сама собой — вживанием.
    По мере отождествления актера с персонажем текст роли становится 
просто-напросто его бытием — им самим. Вот в чем причина плохой памяти 
множества учеников и студентов, деловых и неделовых людей, превосходных жен и 
плохих мужей; вот почему выпадают из памяти куски жизни и целые жизни, не 
говоря уже о каких-то датах и именах; вот почему мы так слабо помним свои 
обещания, > чужие, если они даны НАМ, — получше...
    Не умеем (или не хотим) связывать свою память с собой. Иными словами, живем 
не в нужных для памятования ролях. А в каких-то других.
    Даже люди с болезненно ослабленной памятью, глубокие склеротики и умственно 
недоразвитые, прекрасно помнят то, что имеет для них жизненное значение. Бывают,
 конечно, и парадоксальные случаи, в клинике все возможно. Но в жизни забыть 
себя — то есть свою роль — очень и очень трудно. И очень легко, поразительно 
легко, если это заставляет делать ДРУГАЯ РОЛЬ. (Как, например, в упомянутом 
случае с Китайцем. Гипнотический сомнамбулизм — всего лишь зримая модель того, 
что незримо происходит с нами на каждом шагу).
    Отсюда и выход в практику.
    Если мы желаем хорошо запоминать и хорошо вспоминать — что угодно, будь это 
куча дел, адреса, лица, фамилии, телефоны, куча анекдотов, учебный материал, мы 
должны либо связать это с тем, что для нас ЗНАЧИМО, то есть с УЖЕ ИСПОЛНЯЕМОЙ 
жизненной ролью, притом ПРИВЛЕКАТЕЛЬНОЙ (об этой тонкости дальше), либо вжиться 
в новую   роль,   которая включит в себя то, что мы хотим помнить.
    Почему Икс отличается такой превосходной памятью на анекдоты, Игрек 
прекрасно запоминает песни, а Зет, как пулемет, шпарит на восемнадцати языках и 
уже почти овладел девятнадцатым?
    Потому что они к этому способны? Да. А почему способны?
    Вот почему: Икс однажды рассказал анекдот, а слушатель засмеялся; Икс 
рассказал другой, третий — и освоился в амплуа Рассказчика Анекдотов, очень 
себе в этой роли нравится; Игрек спел одну песню, другую — кому-то понравилось, 
может быть, только ему самому, — и вот он Бард-Песнопевец и верит в свою миссию 
самозабвенно. Зет выбрал амплуа Полиглота, потому что это его любовь — языки. 
Не работа, а любовь, вот в чем дело, а любовь — это работа... Над запоминанием, 
как таковым, никто из удачников памяти не потеет; если и приходится, то 
ВКЛЮЧИТЕЛЬНО, а не исключительно. Подсознание САМО схватывает и выдает все, что 
нужно ролям. Человек помнящий безвопросно верит своей памяти.
    Вот теперь о тонкости.
    — Я ТЕ ДАМ!.. Я ТЕ ПОКАЖУ! ТЫ У МЕНЯ ЗАПОМНИШЬ!! (Варианты неисчислимы).
    Кнут, как давно известно, припоминается чаще и живее, чем пряник. А желудок,
 как подтверждает ваш старый приятель Омега, добра не помнит.
    От всего, запоминаемого в этой бытности, чему мы даем обобщенное название 
«ад», мы бежим, мы защищаемся.
    Вниманию родителей, педагогов и воспитателей! — крайне важно! Никто, 
никогда и нигде не усваивал ничего хорошего в роли Плохого Ученика!..
    А какие роли хорошие?
    Это уже конкретно.
    Если вы, например, начинаете изучать новый язык, то моя любимая секретная 
роль Маленького Ребенка вам, надеюсь, поможет. Поверьте, что вы — ребенок, еще 
совсем не умеющий говорить и начинающий говорить именно на данном языке, — 
право же, это будет недалеко от истины. Вы схватываете язык более всего путем 
оголтелого подражания. Но не просто попугайничаете — нет, вы все время хотите 
что-то понять и выразить, вы вообще не понимаете, что существует что-то там 
непонятное или невыразимое. Вы делаете множество глупых, ужасных, смешных 
ошибок, это вам позволено, это даже необходимо. Убеждены, крайне наивно, что 
говорите не хуже, чем ваши взрослые учителя. Все время забавляетесь, играете с 
языком, живете в нем, хулиганите, и вам это жутко нравится!
    Чувствуете, какое отличие от роли Ученика, Изучающего Язык?.. Понимаете, 
почему глупый маленький ребенок, играючи, усваивает огромный массив языка за 
какие-то два-три года и становится не только его потребителем, но и творцом, а 
Умный, Дисциплинированный Ученик на всю жизнь остается неучем?..
    Свой жанр,
    или как важно быть несерьезным
    На очереди три подряд женских письма. Совсем разные, как и ответы; но на 
глубине — связи, для ума пристального очевидные. Все тот же дефицит юмора, 
например. Все то же неумение быть Другим, сразу в обоих смыслах...
    Начнем с кажущегося легковесным, пустячным, из тех, которые могут вызвать 
реплику «мне бы ваши заботы» или «с жиру бесится», но...
    В. А!
    Я, как мне кажется, из сильных и умеющих добиваться своего. Но есть в моем 
характере черта, которая меня беспокоит и с которой я сама поделать ничего не 
могу. Здесь я какая-то утопающая, и за какую соломинку схватиться, не