Молодой я был парнишка и комсомолец, как и вы все, ребята, но пошустрей и 
поинициативнее.
Вот вам пример, когда я не растерялся и творческую инициативу проявил. А потом 
далеко-о-о пошел...
Приезжает к нам как-то выступать — кто б вы думали?.. Ленин. Сам Ленин, 
Владимир Ильич. Он тогда много по стране с выступленьями ездил, народ поднимал, 
особенно молодежь. И вот к нам приехал.
Мы к этому приезду готовились. Народу понабежало со всей округи. Столпились на 
поселковой площади кучей огромной, теснотища, не продохнуть. Помост для 
выступления сделали дощатый, наспех сбили, гвоздей не хватало, доски гнилые все.
.. Стоим, ждем. Народ очень возбужден, никто Ленина еще живого не видел.
Я прямо около помоста стою, чтобы лучше увидеть самого дорогого для меня 
человека на свете, да еще на чурбанчик взобрался, который рядом валялся, так 
что чуток повыше других очутился...
И вот подъезжает к площади машина. Черная, скромная. Выскакивает из нее 
быстренько-быстренько Владимир Ильич Ленин с охранниками — видно, спешит очень, 
слегка припоздал.
Выскакивает и стоит: не пройти к помосту, народом вплотняк все забито, проход 
оставить не догадались.

Г А АР А /: ГИПНОТИЗЕР ВЫХОДИТ В ПОЛНОЧЬ
43
Охранники раздвигают толпу — да куда там, стоят как бараны, каждый за свое 
место и друг за дружку держится... А время идет. Владимир Ильич, я его вижу со 
своей чурки отлично, с ноги на ногу переминается, посматривает на часы...
Ну вот, думаю, уже нервничает, сейчас обидится, махнет рукой и уедет... Э, нет, 
думаю, не таков наш вождь, чтобы отступать перед препятствиями, и надо ему 
помочь их преодолеть. Команду даю зычным голосом своим, вы его знаете: 
ШРРРАС-СТУПИСССЬШ
НННА-ПРРРА! — ОПП!!! — НННА-ЛЛЛЕ! — ОПП!!!
(Каждый очередной раз, когда Вася это гремел, у всех чуть не рвались барабанные 
перепонки, и самые внушаемые из студентиков, а таких было немало, валились, как 
колоски, кто напра, кто нале.,,)
...Вот как вы сейчас тут попадали, ага — так и народ на площади.
А я с чурбанчика своего — прыг — и через распадающийся народ, как паровоз на 
всех парах, прямо к Ленину — и под ручку его: «Пройдемте, Владимир Ильич». Веду,
 провожу к помосту. Маленький такой, семенит рядом, но ручка крепкая... Сбоку 
слышу: «Гляди, Васюта наш Ленина ведет! Васюта Банщиков Ленину путь открыл!..» 
Васютой звали по-деревенски...
И это еще не главное. Главное вот. (Сочная пауза...) Подвожу Ильича к помосту, 
а его нет. Помоста-то нет уже!.. Снесли начисто и втоптали в землю — наперли, а 
доски гнилье одно... Ну, что делать?.. Куда поставить вождя?.. На чурбанчик 
мой?.. Там кто-то уже на него заступил — а ну, слазь, командую, слазь к 
чертовой матери!.. Сдунуло дурака, подошли — Ленин на чурбанчик прыг-прыг, 
взгромозднулся, да толку что — росту недостает, все равно не видно его.

т\лтозАъ?
46
И тогда я принимаю решительное решение. {Одно из частых Васиных выражений, 
подчеркивавших роль и значение - тоже любимые его слова - данного мероприятия; 
нерешительные решения он тоже принимал, но не озвучивал,)
Нужно Ленина подсадить. На руки его взять, поднять — и держать! — да, больше 
никак. И я должен взять на себя это дело, на себя взять поднятие на высоту 
вождя мирового пролетариата. И я беру это дело решительно на себя, потому что, 
как говорил Маркс и в том числе Энгельс, мы не можем ждать милостей от природы, 
наша задача их вырывать с корнем.
«Владимир Ильич, — говорю, — придется вас подсадить маненечко. — Он улыбается 
хитренько так, простой ленинской улыбкой такой. — Разрешите попочку, Владимир 
Ильич». — «Как, батенька? Попочку? Чью?» — «Вашу попочку, Владимир Ильич. Вы не 
смущайтесь, товарищ Ленин, я парень простой, деревенский, привычный. Я быстро, 
раз и готово. Ведь для народа нужно. Увидели чтобы вас». — «Ну что ж, батенька, 
если народу требуется, то давайте. Я вам свою попочку доверяю. Не возражаю».
(На этом месте рассказа обычно у Васи в басо-вобаритональных обертонах 
трепетала слеза растроганности.)
— Приседает вежливо Ильич... Не приседайте, — говорю — я, я присяду... И 
хвать-хоп обеими руками его — и наверх, над собой, как ребенка. Он хоть и 
маленький был, но крепенький, увесистый такой, знаете. А меня охватил такой 
политический энтузиазм, что я веса его не почувствовал. Я держал Ленина над 
собой как бревнышко... как знамя... как перышко... А он речь говорил про НЭП... 
(Слеза в голосе.)

Г А АР A /:  ГИПНОТИЗЕР выходит $ полночь
47
Бы меня спросите: неужели, Василий Михалыч, вы в продолжение целой речи вождя 
мирового пролетариата держали один на своих руках? Да, держал. Сначала один. И 
потом один — вот так вот, на вытянутых... (Зримое изображение поддерживания 
ладонями попочки вождя мирового пролетариата.)
Но в течение речи вождя нарастал народный энтузиазм, и ко мне присоединился 
народ. Поддерживать Ленина стали со всех сторон, и колени, и пятки, и голени, 
верзила один даже дотянулся до подмышек...