(Нотабене. С маньяком в сегодняшнем расхожем значении ровным счетом ничего 
общего!)
...Человек, Которого Много... Врожденно-везучие люди, почти постоянно живущие 
на подъемной фазе большого маниакально-депрессивного цикла... Изредка депрессия 
добирается и до них - тогда дыхание замерзает, теплоход дрейфует во льдах...
Списано с Васи Банщикова, один к одному.
Дыхание, могучее обнимательное дыхание, слегка смрадноватое и подправленное 
крепким дешевым одеколоном «Шипр» (оченно уважаемым тогдашними, да, кажется, и 
сегодняшними алконавтами) — вулканическое дыханьище энергогиганта — и голосище, 
могутный басище... Пожалуй, все ж низкий баритон, но такой звучный, бодрый, 
мажористый, такой повелительный, раскатисто-обертонистый, что казался 
генерал-басом.
Слышно было Васю и видно — с любого расстояния до линии горизонта включительно, 
да притом так, что кто бы и что бы поблизости ни находилось, он становился 
Фигурой, а все остальное и остальные — бледно-размалеванным фОНОМ ИЛИ ПРОСТО 
козявками. ВОТ уЖ ВОИСТИНУ —
Человек, Которого Много.
Роста был среднего или чуть повыше, широкогруд, крупнолап, хотя не атлет, с 
быковатой посадкой шеи, с брюшком заметным, но не расползшимся.
Очень крупная львиная голова с густой, лоснящейся рыже-блондинистой гривой, 
крутым мысом вдававшейся в скалоподобный лоб.

т\лтозАъг
42
Под кустистыми дугами темных бровей — небольшие, остро-живые, усмехающиеся 
серые глазки. Иногда они мелко-мелко туда-сюда бегали, эти глазки — не то чтоб 
нистагм (медицинское название непроизвольно бегающих глаз, симптом некоей 
нервной недостаточности) — а так, нистагмоид, — возможно, признак очень высокой 
амплитуды мозговых биотоков или очень вороватой натуры. Так же, бывало, и вся 
большая гривастая банщико-вская башка слегка тремолировала боковым тремором; на 
людей это действовало заволакивающе, буравило мозги и работало на охмуреж — 
будто вибрирует мощный двигатель, биопсихогенератор, оно так и было...
Здоровенная, выступающая нижняя челюсть с утолщенной и выдвинутой вперед нижней 
губой. Темноры-жая толстая борода лопатой. Нос картошкой а-ля деревенщина с 
краснотцой. Грубая, щетинистая, ноздревая кожа матерого зверя.
(Подробно выписываю наружности не ради клинической точности, хотя стремление 
есть и такое, - а потому, что очень люблю плоть живую, религиозно люблю. 
Какой-нибудь искушенный чтец через вкусноту деталей продышится вдруг к 
потаенной сути...)
Вот-вот, матерость. Матерый, то есть весьма здоровый и спелый донельзя, 
развитый до избыточности, особливо в половом отношении, экземпляр своего вида. 
Доминантный самец, пахан.
Особи женского пола мимо себя не пропускал ни одной, трахал все, что движется, 
неукротимо. Перешептываясь под дверью его кабинета, дамы с привизгом сообщали 
друг дружке, какой он ух-ах...
Да, ядреная генетика у Васи была. Похвалялся мне: дед, говорил, мой прожил сто 
шестнадцать, отец сто

Г/l №h /. ГИПНОТИЗЕР выходит & полночь
43
шесть, родил меня в семьдесят семь, а я больше ста не нацеливаюсь, век, знаешь, 
не тот, но на сотенку потяну, пожалуй... Почти потянул — девяносто шесть. 
Дряхлость настигла только в последние года три, до конца дней ходил на работу в 
клинику, продолжал патриаршески как бы руководить. А уж до того...
Кем только не командовал, каких титулов не носил, каких бабок не хапал.
Многолетний председатель союзного Общества невропатологов и психиатров, 
директор клиники и института психиатрии, завкафедрой, автор учебников и 
монографий (якобы), лауреат всяческих премий и прочая.
Лидер, организатор, воздействователь на человеков был прирожденный, ничего 
более не умел и ни в чем не петрил, да и зачем?.. Жми на кнопки в башках, и все.

Карьерный рост начался с провинциальной комсомолии. Сам Вася о начале своего 
восхождения любил на лекциях одну байку рассказывать с разными вариациями и 
виньетками. Он регулярно читал лекции по психиатрии студентам мединститута в 
качестве главного профессора кафедры. Обыкновенно это была путаная нудная смесь 
кое-как подстряпанной учебниковой скучищи с гротескной безграмотностью, 
белибердой — снотворно-рвотная микстура — но лишь до мига, когда самому Васе 
это надоедало. Через полчасика профессорского бубнежа или пораньше он вдруг с 
видимым отвращением отбрасывал в сторону конспекты, заготовленные ассистентами, 
и начинал баять САМ — за жизнь и в основном за себя. И Берлин-то он брал, и 
Москву спасал, и Ленина выручал... Вот тут-то все просыпались и разевали рты.

д^_____________________________ГИМОЗАРГ
44
«Разрешите лолочку, Владимир Ильич*, или Сказ о том, как Васюта Банщиков 
пролетарского вождя поднимал и через то сам высоко поднялся. С личных слов 
вольно записал личный негр.
В двадцать первом году жил я в рабочем поселке. Бедно жили тогда мы после 
гражданской, голодные были годы. Я целыми днями стоял у станка, токарил, а по 
ночам в омутке карасей ловил с керосиновой лампой, чтобы семью подкормить.