вопрос всегда в том, как конкретный, этот вот человек эдакую шизпь принимает, с 
какой борьбой и решениями, каковы издержки...
а».

pM_____________________________ПШОЗЛРР
36
«Больше всего мы зависим от того, чему сопротивляемся». Давид с юности поставил 
себе запредельно высокую планку на все: на профессионализм и всяческие 
достижения, на социальный статус, на честь, на любовь, на цельность и 
осмысленность жизни, а подлая жизнь то и дело ставила подножки, заводила в 
болота, стучала мордой об стол, расползалась по вшам (когдатошнее выражение 
маленького сына Давида, теперь уже тоже доктора)...
В смертельной игре с жизнью первое дело — научиться проигрывать весело и 
благодарно. Когда в дружеских схватках я укладывал Давида на лопатки или на 
шахматной доске ставил мат, он усмехался, иронизировал над собой, но внутренне 
рвал и метал, жаждал реванша, глаза кричали, что он мальчишка...
Он все же смог, при всех срывах и кризисах, собрать себя и перенаправить, пойти 
в глубину. Защитил толковую диссертацию. Не прекращал врачевания.
Особо его ценили в мирах ученых, писателей и артистов, практика 
распространилась и за рубеж. Зная клинику как свои пять пальцев, приобрел 
сверхценное врачебное качество — лекарственную интуицию. Выбрать медикамент и 
дозу, точно их регулировать и менять в соответствии с состоянием пациента — так,
 как Черняховский в зрелые врачебные годы, не мог никто.
«Слава есть фикция, ряд пулей, - говорил один старый доктор, - да, лишь нули; 
но когда эти нули присовокупляются к воздействию лекарства, слова или иного 
средства, - сила воздействия соответственно умножается. Слава работает».
Зрелый Давид за нулями не ступал больше ни шагу, они бегали за ним сами.
В последние годы, не оставляя врачебной практики, вдруг занялся историческими 
изысканиями.

Г/1 кЪА I: ГИПНОТИЗЕР тходит & полночь
39
Не взыграл национальный инстинкт — нет, он всегда спокойно относился к тому, 
кто есть ху, русских и прочих хороших людей уважал и любил, пожалуй, поболее, 
чем сокровников, к антисемитам относился с понимающим состраданием, как к 
духовнобольным, что воистину так...
Но почему-то счел своим долгом собирать материалы по пресловутым протоколам 
сионских мудрецов, по истории погромов и холокосту. В последнем нашем разговоре 
сказал об этом: «Хочу понять и извлечь урок. Для себя».
...И вот таинственная жизнь завершилась. Ушел одаренный гипнотизер, строгий 
исследователь, авантюрист, беспомощный муж, великолепный любовник, артист, 
романтическая душа, судорожно пытавшаяся не остыть в холодных стенах 
позднесовковой зоны... Ушел искусный доктор и разочарованный странник, 
искушенный игрок и наивный ребенок...
Секрет мастера всякого дела состоит только в том, что он никогда не прекращает 
учиться и развиваться; гений же одержим учебой как священной болезнью и на 
протяжении своего пути успевает так измениться, что становится похожим на себя 
меньше, чем на него похожи другие.
На протяжении этой книги вы встретите еще много подробных, картинных описаний 
разнообразных сеансов гипноза, моих в том числе, — я помню их все в мельчайших 
деталях, дотошно, — они могут вам даже, подозреваю, поднадоесть, зато будет 
возможность многосторонне сравнить гипноз с жизнью.
После одного из сеансов мне и пришла в голову связка слов: рисунки на шуме 
жизни. Подходит и для гипноза, и для поэзии, и для музыки, и для любви.
35L

ПШЮЗЛРР
Человек, которого было много
...Очень долго и я (может быть, как и вы?..) был внутренне зависим от внешних, 
личинных поддержек.
Лет в 26 - 28: фигура боксерски накачана, сила брызжет, а физономия все еще 
полумальчишеская — вилочко-вая железка, что ли, никак не угомонится?..
Отрастил бороду (фото тех времен спереди на обложке) — высвободилась диафрагма, 
помощнел голос, набрал басов. Стал удаваться приказной нокаут-гипноз.
Любопытно вспомнить, кто послужил мне в этом топорном деле настроечным 
образчиком или, позаковырис-тей выражаясь, медиумической матрицей.
Мой тогдашний шеф, завкафедрой психиатрии профессор Василий Михайлович Банщиков,
 в просторечии Вася, колоритнейший персонаж.
Из рязанских мужиков, сам именно Мужик, с большой буквы: мужичнее, мужичистее 
его в целом свете не было, нет и не будет, даю бывшую бороду на отсечение!..
Портретик по памяти вот — почти  не  карикатура.  Я и в словесном описании сей  
фигуры   хотел  бы удержаться от шаржа, но трудновато будет. Придется себя еще 
поцитировать.    Писал, если кто помнит, о   связи   дыхания и характера:
... дыхание мощное, ровное и глубокое, дыха-

Г Л АР А /: ГИПНОТИЗЕР ВЫХОДИТ & полночь
41
ние обнимателъное, как у хорошего океанского теплохода, принадлежит уверенному 
и бодрому, неистощимо оптимистичному экземпляру породы, которую Эрнст Кречмер 
наименовал «конституциональный гипоманиак»...