личного содержания. Или выкладывания, как хотите.
   - Что же вкладывается и выкладывается?
   - Бувально все. Ценности. Шаблоны. Характеры.
   Желания вытесненные и осознанные. Интеллект. Культура. Время и место.
Ограниченность и ее преодоление.
   - Общо, общо! Все и ничего! Демагогия, шарлатанство! Прошу конкретно!
Ну, например, вот десятый: "Необъяснимый дар, обаяние, обаяние!" - тут что?
   - Не что, а кто. Студентка. Девственница. При поверхностной
общительности внутренне замкнута. Пассивно-эгоцентрична. Не уродлива, но
считает себя самой непривлекательной особой на белом свете и от этого
действительно сильно проигрывает...
   - Понятно. А четвертый - "умение себя поставить"?
   - Весьма красивый тридцатисемилетний мужчина.
   Успел сменить девять мест работы и четырех жен. Ныне слесарь по
металлоремонту, в очередной раз разведен.
   Обратился по мелкому поводу невротической импотенции, но пришлось
распутывать, как вы понимаете, все.
   Человек с хронически воспаленной самооценкой, при внешней браваде раним
ужасно, всю жизнь психологические дуэли и рукопашные. Имел судимость.
Хобби - чеканка, вот это его штука (медный профиль в углу, чтото вроде
царицы Тамары). Пишет стихи - "хоть ты поймешь меня не скоро, я все равно
люблю тебя, я унесу тебя, как ворон, твой черный локон теребя...".
   - Ясно. Чей номер семь - "умение управлять людьми незаметно"?
   - А вы как думаете?..
   - Ну, какой-нибудь психологически грамотный руководитель отдела...
   - Почти угадали. Жена руководителя отдела.
   - Жена?.. Короче, вы хотите сказать: сколько людей, столько проблем
общения?
   - Совершенно верно.
   - А всеобщей единой Проблемы, стало быть, нет.
   - Совершенно неверно. Есть.
   - Так в чем же она?
   - В ее непонимании.
   - То есть?
   - Нихт ферштейн.
   - Не понимаю.
   - Вот-вот... Циник, брысь! - Цинциняат, за минуту до того спрыгнувший с
меня на пол, посягнул на одну из настенных рабочих бумажек, которую с
соблазнительным шуршанием шевелил сквознячок. - Брысь, кому говорю! Моя
твоя не понимай, стрелять буду!..
   Циник понял, но этой последней репликой что-то во мне застопорилось. Я
замолчал, Д. С. тоже. Мы играли в шахматы. В конце партии на доске
остались два голых короля, белый и черный, неплохая модель двух
психологов, понимающих, что они не понимают друг друга.


   Мера небытия

   В другой раз, у меня дома, Проблема была сформулирована иначе.
   У психотерапевтов, надо заметить, бывают дни говорильные, после которых
устает язык, болит горло и хочется умолкнуть навек, а бывают и такие,
когда работаешь преимущественно ушами, и в конце дня хочется кому-то
что-то сказать.
   Рассказывает Д. С. обычно в лицах, энергично перевоплощаясь и иногда
непроизвольно рифмуя.
   - ...Ну так вот, дело давнее, но как сейчас... Был я болен, худ И сер,
и пришел в тубдиспансер. Врач взглянул в мою, историю и послал в
лабераторию. В течение суток нужно было, извините, плевать в баночку, ну,
вы знаете. Прихожу я в тот подвал, где не раз уже бывал.
   Чистота, пробирки, банки, две веселых лаборантки. Очевидно, не спешат.
Посидите, говорят. Между делом переговариваются.
   - Меркулова помнишь?
   - Все с женой не может развестись?
   - Ага, угу. Умер Меркулов.
   - Когда?
   - Недели три уж.
   - Да у него вроде бэ-ка отрицательно.
   - Отрицательно, отрицательно, а в два дня диссеменированный с
менингитом.
   - Это как Иванов...
   - Лохматый Иванов?
   - Цветочки носил.
   - Трое детей.
   - Жена вышла за двоюродного.
   - Своего?
   - Какого своего, за его. Подполковник.
   - А Николай Степаныч вчера...
   Что за странная штука... Не понимаю, где нахожусь...
   Ничего не понимаю, я где-то не здесь. Меня нет... Кто эти женщины? Их
тоже нет: пустые голоса, проходящие сквозь пустоту... Но кто-то же здесь