мудрая японская поговорка. Но не одни японцы заметили коварные свойства 
достигнутой цели. Ведь еще Лао-цзы настоятельно рекомендовал немедленно 
забывать о цели, как только нам удалось ее достичь. Шекспир в своем 129-м 
сонете писал:
Утолено,— влечет оно презренье,
В преследованье не жалеет сил.
И тот лишен покоя и забвенья,
Кто невзначай приманку проглотил28
    Тут же приходит на ум и знаменитый, часто цитируемый без упоминания имени 
автора афоризм Оскара Уайльда, что в жизни возможны всего лишь две трагедии: 
первая — не осуществить своей страстной мечты, вторая — добиться ее 
осуществления.
   Соблазнитель в одноименной поэме Германа Гессе умоляет предмет своих желаний 
в следующих выражениях: «Сопротивляйся же мне, прекрасная женщина, застегни 
получше свое платье! Очаровывай меня, мучай меня — но не дари мне своей 
благосклонности...» Этот герой слишком хорошо знал, что «действительность 
убивает мечту». Современник Германа Гессе Альфред Адлер трактует ту же самую 
проблему пусть не в такой поэтичной, но зато куда более конкретной форме. В 
своем труде, с которым давно пора бы поближе познакомить современного читателя, 
Адлер в деталях описывает образ жизни вечного путешественника, у которого 
хватает ума никогда не прибывать к месту назначения.
    Если мы до предела упростим главную идею Адлера, то сможем определить 
основные правила нашей игры с будущим. Они сводятся примерно к следующему. 
Достижение цели — под которым мы, в буквальном или метафорическом смысле, 
понимаем достижение цели нашего путешествия или осуществление наших желаний — 
считается важным критерием успеха, власти, признания и самоуважения. 
Соответственно неудача в достижении цели или, что еще того хуже, бессмысленное 
топтание на месте из-за недостатка рвения являются, по общему признанию, явными 
признаками тупости, лени, безответственности, трусости. Однако путь к успеху 
весьма тернист, преодолеть его — дело куда как хлопотное, и даже самые 
напряженные усилия могут закончиться полной неудачей. И кому, спрашивается, 
охота заниматься этой суетой? Так вот, вместо того чтобы погрязать в этой 
«тактике мелких шажков», которая медленно и постепенно будет приближать вас к 
разумной и вполне достижимой цели, бывает весьма удобно и полезно избрать для 
себя цель восхитительно возвышенную, но абсолютно недостижимую. Преимущества 
такой цели должны быть очевидны моему читателю и без дополнительных разъяснений.
 Вспомним хотя бы о фаустовском стремлении к познанию и господству над миром, о 
поисках Синей птицы, об аскетическом отречении от всех бренных земных радостей 
— ведь все, кто имел дерзость взвалить на себя эти тяжкие ноши, снискали себе 
не только обожание своих матушек, но и высокое общественное признание. Кроме 
того, раз цель так высока и недоступна, то и дураку ясно, что путь к ней 
обещает быть долгим и изнурительным, а такое путешествие, само собой разумеется,
 требует серьезной подготовки и длительных сборов. Ну кто, интересно, осмелится 
после этого осуждать нас за то, что мы все еще не отправились в путь, или 
заблудились по дороге, или толчемся на одном и том же месте, или, наконец, 
присели, чтобы слегка перевести дух и собраться с силами для нового броска? 
Литература и история кишмя кишат героическими примерами дерзких искателей, 
которые запутались в сложных лабиринтах или потерпели поражения, стремясь 
достичь своих сверхчеловеческих целей. Нам же, смиренным продолжателям этих 
славных традиций, да будет позволено хотя бы погреться в лучах их славы. Но и 
это еще только часть правды. Даже достижение самой что ни на есть возвышенной 
цели — как о том справедливо предостерегали авторы высказываний, приведенных в 
начале этой главы,— неизбежно чревато особенно серьезной опасностью, которая 
носит название — «разочарование, постигающее нас после того, как мы 
благополучно прибыли в пункт назначения». Об этой опасности знают все 
талантливые специалисты по несчастью. Создается полное впечатление, что творец 
этого мира специально устроил так, что недостижимая цель кажется нам во сто 
крат желаннее, романтичнее и привлекательнее реальной. Так что хватит водить 
самих себя за нос, давайте посмотрим правде в глаза. Медовый месяц быстро 
теряет свои прелести. Стоит прибыть в манивший вас издалека экзотический город, 
как первый же таксист портит настроение, норовя содрать втридорога. С блеском 
выдержанные выпускные экзамены не дают вам, по сути дела, ничего, кроме кучи 
дополнительных хлопот и неожиданных обязанностей. А ваша долгожданная жизнь на 
пенсии даже отдаленно не напоминает того безмятежного рая, о котором вы так 
мечтали все эти годы.
    Чушь, могут возразить мне некоторые наиболее воинственно настроенные 
читатели, не надо обобщать. Если люди, которые готовы довольствоваться такими 
жалкими, анемичными идеалами, и остаются в конце концов с пустыми руками, то 
так им и надо, лучшей участи они не достойны. Но ведь есть же и другие. Что 
скажете вы, например, о величайших радостях удовлетворенной любовной страсти? 
Или о священном гневе, который находит выход в пьянящем акте возмездия за 
перенесенные страдания и восстановлении попранной всеобщей справедливости? Кто 
перед лицом таких бесспорных примеров наивысшего удовлетворения может говорить 
о неизбежном «разочаровании», которое якобы ждет каждого, кто достиг желаемого?
    Весьма сожалею, но в жизни все получается, увы, не так прекрасно, как в 
теории. А тем, кто этого еще не понял, я бы настоятельно советовал прочитать 
очерк Джорджа Оруэлла «Горькая месть». Правда, там есть несколько рассуждений, 
исполненных такого глубокого достоинства, и такой умиротворяющей мудрости, что 
они вряд ли уместны в учебнике для тех, кто хочет научиться быть несчастным. И 
все-таки надеюсь, читатель простит мне, если я процитирую отрывок из этой книги,