профессиональный труд, для другого – семья, для третьего – 
общественно-политическая активность, для четвертого – какие-то 
непрофессиональные увлечения, "хобби". Хотя разные мотивы, цели и виды 
деятельности иерархизированы, эта иерархия не всегда адекватно открывается 
сознанию. "Даже при наличии у человека отчетливой ведущей линии жизни она не 
может оставаться единственной. Служение избранной цели, идеалу вовсе не 
исключает и не поглощает других жизненных отношений человека, которые, в свою 
очередь, формируют смыслообразующие мотивы. Образно говоря, мотивационная сфера 
личности всегда является многовершинной..." [37]. 
В результате социологического обследования 1100 инженеров ленинградских 
проектно-конструкторских организаций (средний возраст – 35 лет) выяснилось, что 
примерно 30% из них – люди, главной сферой самореализации которых является 
профессиональная деятельность; досуг для них сравнительно второстепенен, хотя, 
если есть время, они "находят, чем заняться". Противоположный полюс составляют 
те, кто главное удовлетворение находит в досуге, и те, для кого "жизнь только и 
начинается после работы" (таковых оказалось 16%). Оптимальный вариант, когда 
люди находят глубокое удовлетворение и в труде и в досуге, составил около 30% 
выборки. Наконец, часть опрошенных, в основном женщины, не нашли себя ни в 
труде, ни в досуге и одинаково неудовлетворены тем и другим [38]. 
При этом выявилось определенное соответствие между профессиональными 
характеристиками личности и особенностями ее интересов и поведения в сфере 
досуга. "Инженеры поневоле", отличающиеся низкими деловыми качествами, в сфере 
досуга также характеризуются неустойчивостью занятий и низкой 
целенаправленностью. "Исполнительные работники", имеющие хорошие деловые 
показатели, но не ориентированные на профессиональную самостоятельность, 
работающие по принципу "если надо, то надо", те же свойства проявляют и в 
досуге: для них везде характерна высокая адаптивность, приспособляемость и 
слабая выраженность собственного "Я". Напротив, "самопрограммируемые" люди, 
сочетающие высокие деловые качества с четко выраженной установкой на 
самостоятельность и творчество в труде, весьма активны и в сфере досуга, 
который у них отличается не столько разнообразием, сколько устойчивостью 
интересов. 
Преодоление этих диспропорций предполагает создание таких социальных условий, 
при которых обеспечиваются равные возможности для развертывания потребностей и 
способностей всех людей как субъектов многообразной деятельности во всех сферах 
общественной жизни. Но индивидуальные различия при этом не исчезают. А от 
субъективной ценностной иерархии видов деятельности и степени успешности 
осуществления себя в них зависит и удовлетворенность личности своей жизнью. 
Изучая представления о смысле жизни и степень удовлетворенности ею нескольких 
больших групп рабочих, К.Муздыбаев [39] установил, что общая доля людей, не 
удовлетворенных своей жизнью, не превышает в нашей стране 20%. Важнейшими 
критериями удовлетворенности выступают трудовая и семейная жизнь. Но на разных 
стадиях жизненного пути их соотношение меняется. Самая низкая удовлетворенность 
смыслом своей жизни характеризует людей моложе 25 лет, что, очевидно, связано с 
трудностями взросления и вхождения в самостоятельную жизнь. Между 25 и 30 
годами эти трудности преодолеваются, собственная жизнь кажется людям 
максимально осмысленной и наполненной. После 30 лет возникают новые 
противоречия: первые жизненные успехи и ожидания уже позади, труд и быт 
становятся будничными и в результате – новое снижение чувства осмысленности и 
полноты бытия. После 50 лет, когда накопленный опыт позволяет реалистичнее 
оценить соотношение ожидаемого и достигнутого и люди начинают подводить 
некоторые итоги своего жизненного пути, он снова кажется им более осмысленным, 
а жизнь – удавшейся. Разумеется, за всеми такими подъемами и спадами стоит 
множество индивидуальных и социальных вариаций. 
В зарубежной психологической литературе много пишут о так называемом "кризисе 
середины жизни", относя его условно к периоду между 40 и 50 годами. Проблема 
эта, безусловно, реальна. "Середина жизни" для многих мужчин и женщин 
действительно является "трудным возрастом". Современный человек долго сохраняет 
ощущение молодости, но где-то около 40 лет он начинает все острее чувствовать, 
что есть много вещей, которые ему уже "нельзя делать" или "поздно начинать". И 
дело здесь не столько в физическом самочувствии. Пик профессиональной, 
служебной деятельности у большинства людей (исключение составляет лишь 
административно-политическая и научная карьера) к 45 годам уже достигнут, а то 
и перейден. Овладение секретами профессионального мастерства приносит 
социальное признание и радостное чувство от умения делать свое дело, но в то же 
время влечет за собой определенную рутинизацию трудовых навыков, которой 
нередко сопутствует усталость и некоторое разочарование в работе, а заодно и в 
собственных способностях. Процессы рутинизации наблюдаются и дома: супружеская 
любовь утратила былую страсть, поблекла в мелочах быта; дети, цементировавшие 
семью, выросли и предпочитают жить собственной жизнью, а круг внесемейного 
общения с годами сузился, да и само оно приобрело известную монотонность. Если 
в молодости и периоде ранней зрелости основным временным параметром 
самовосприятия является то, что можно было бы назвать "будущее в настоящем" 
(жизнь в сегодняшнем дне, но не ради него самого, а ради предвидимого и 
творимого в нем завтра), то к "середине жизни" настоящее постепенно становится 
самоцелью. А сужение временной перспективы часто оборачивается апатией, скукой, 
боязнью новых начинаний и т.д. 
Некоторые люди пытаются вернуть ушедшую молодость путем возврата к уже 
пройденным экспериментально-игровым формам бытия, сбросив груз ранее принятых 
обязанностей. Существует и тип "вечных юношей", которые не могут и не хотят