что "художник помещает себя как бы внутри описываемой картины, изображая мир 
вокруг себя, а не с какой-то отчужденной позиции, его позиция, таким образом, 
не внешняя, а внутренняя по отношению к изображению" [32]. Это проявляется в 
характерной перспективе, в наличии внутреннего источника света, переходящего в 
затемнение на переднем (в данном случае – периферийном) плане, и т.п. 
В эпоху Возрождения позиция художника меняется: он смотрит на изображаемое 
"извне", с точки зрения предполагаемого зрителя. Отсюда "объективность" 
ренессансного портрета, а также принципиальная возможность автопортрета, для 
написания которого художник должен увидеть себя со стороны, сделать себя 
объектом наблюдения. Рождение автопортрета требовало не только материальных 
предпосылок (хороших зеркал, которые в средневековой Европе появляются только в 
XIII в.; стеклянные зеркала были уже в Риме, но потом исчезли), но и 
предпосылок социально-психологических. Многие мастера Возрождения (Филиппе 
Липпи, Гирландайо, Боттичелли, Филиппино Липпи, Перуджино, Пинтуриккио, Рафаэль,
 Леонардо да Винчи, Микеланджело, Мемлинг, Дюрер и другие) часто изображали 
себя в виде персонажей своих картин. Однако ни композиционно, ни психологически 
образ художника не занимает в этих картинах центрального положения, а его 
трактовка не отличается от трактовки других персонажей. Лишь во второй половине 
XV в. впервые появляются самостоятельные автопортреты. Особенно интересен, 
автопортрет юного Дюрера, сопровожденный позднейшей подписью: "Таким я 
нарисовал себя по зеркалу в 1484 г., когда я был еще ребенком" [33]. 
Развитие этого жанра отражает и социальную эмансипацию художников, утверждающих 
в автопортретах свое профессиональное и личное достоинство, и изменение их 
социально-нравственных идеалов, и эволюцию эстетических принципов. Однако стиль 
автопортретов ни психологически, ни эстетически, как правило, не отличается от 
стиля портретов того же мастера: художник воспринимает и изображает себя в том 
же самом ключе, что и своих современников. Различия заметны не столько между 
портретами и автопортретами одного и того же мастера, сколько между творчеством 
разных мастеров. Придворный художник Ван Дейк изображает себя точно так же, как 
Карла I или английских аристократов. Величайший мастер психологического 
портрета XVII в. Рембрандт оставил и самую большую в истории живописи серию 
автопортретов (около 100), как будто хотел зафиксировать и рассказать каждый 
момент психологической автобиографии. 
Сходным образом обстоит дело и с автобиографической литературой. В новое время 
количество дневников, мемуаров, исповедей и тому подобных литературных 
произведений, равно как и интерес к ним, растет с каждым столетием. Однако, 
вопреки мнению немецкого исследователя Г.Миша, история автобиографии – далеко 
не синоним истории самосознания; кроме социально-исторических и психологических 
вариаций, ей присущи свои, опять-таки исторические, жанровые закономерности 
[34]. 
Так называемые автобиографические тексты подразделяются на следующие категории: 

1. Исповеди и воспоминания религиозного характера, в центре которых стоит 
"обращение" автора. В XVII в. эта литература пополнилась многочисленными 
произведениями кальвинистских проповедников (сохранилось свыше 220 пуританских 
автобиографий, написанных до 1725 г.), а в XVIII в. – немецких пиетистов. 
2. Семейные хроники торговцев и ремесленников, возникшие в Италии в XIII-XIV вв.
 и распространившиеся затем в других странах. Хроники эти, предназначавшиеся 
первоначально для узкого круга родственников, излагают историю семьи и 
важнейшие события жизни авторов, однако они весьма непсихологичны; личность 
автора проступает в изложении, но отнюдь не является предметом исследования. 
3. Самозащиты и самооправдания, круг которых в XVI в. пополняется книгами врача 
и естествоиспытателя Парацельса, немецкого рыцаря Гёца фон Берлихингена, 
голландского мыслителя Уриэля Акосты, в XVII в. "Житием" протопопа Аввакума и 
др. 
4. Профессиональные автобиографии выдающихся людей, мыслителей или ученых, 
написанные обычно по просьбе друзей или каких-то организаций с целью объяснить, 
как автору удалось достичь столь значительных результатов в своей деятельности. 
Таковы сочинения мыслителя и педагога Яна Амоса Коменского (XVII в.), философов 
Христиана Вольфа и Джамбаттиста Вико, историка Эдуарда Гиббона (XVIII в.). 
5. Частные дневники и хроники, которые писались большей частью без расчета на 
публикацию и лишь случайно становились достоянием гласности. Очень пестрые по 
содержанию, эти документы относятся скорее к разряду дневников, чем 
автобиографий. Но в дальнейшем эта разница стирается. Известны люди, 
прославившиеся именно и только тем, что много лет вели интересные дневники. 
6. Разнообразные повествования авантюристов о своих приключениях (Казанова, 
барон фон дер Тренк), рассказы о путешествиях, мемуары полководцев и политиков, 
где элементы профессиональной автобиографии сплетаются с 
авантюрно-приключенческими. 
Между этими произведениями не так уж много общего, и из их сравнения выясняется 
только, "что солдат всегда пишет как солдат, а поэт – всегда как поэт" [35]. 
Автобиография, как и биография, не просто воспроизводит и описывает прожитую 
жизнь, а конструирует и реконструирует ее под определенным углом зрения. 
Поэтому историко-психологическое их изучение, как и любых личных документов, 
предполагает наличие у исследователя не только "внешней", но и "внутренней" 
точки зрения, то есть понимания. Весьма плодотворным в этой связи кажется 
предложенное Л.Я.Гинзбург разграничение автобиографических и 
автопсихологических текстов [36]. первые воспроизводят в основном события, 
поступки, вторые психическое, душевное развитие. 
Для итальянских гуманистов, при всей личностности их мироощущения,